ДВЕ СТАДИИ
Итак, в отношении Германии у интеллигенции (будущие командиры) существовали сомнения, а больше неприятие; в народной массе (будущие красноармейцы) этого не наблюдалось.
В первой стадии войны (1939–1941) победы тоталитарного блока интеллигенцию сильно расстроили, но политико-психологическая ориентировка стала яснее: блок противостоит демократиям, и в случае нашего участия в боях надо переходить на их сторону. Во второй стадии возникало трагическое раздвоение: быть оборонцем значило не только защищать режим, но и содействовать его укреплению, распространению на другие страны и на весь мир, как учила коммунистическая политграмота; быть пораженцем претило душе как нечто позорное, к тому же это значило рисковать судьбами страны и народа перед чужеземной силой. Коллаборация демократий со Сталиным ещё больше осложнила положение. У народной массы дело обстояло просто: "против кого?" — "против своих угнетателей!", а с кем — это было второстепенным, да и не верилось казённой пропаганде. Защищать колхозы, лагеря? Сталина, Берию, местное "начальство"? Со злорадством наблюдали бегство "своры псов и палачей", вчера ещё всесильных и безжалостных.
"НА СТАЛИНА!"
На фронте воочию обнаружилось нежелание армейской массы сражаться "За Родину, за Сталина!". Бойцы дрались неохотно, команды выполнялись вяло, при первой возможности люди разбредались. Заградительные отряды ловили и расстреливали одиночек, а от вооружённых групп сами бежали. На инструктаже начальство предупреждало, что диверсанты, переодетые в красноармейскую форму, стреляли в спину командирам, но командиры хорошо ЗНАЛИ, что это вовсе не немцы. Немецким нашествием было трудно запугать бойцов, мобилизованных колхозников; у них было свое суждение: "хуже не будет!", потому что "хуже быть не может". Были, конечно, примеры фанатического героизма, но и у ложных кумиров есть поклонники, и не всякое жертвоприношение свидетельствует об истинности божества.
Мы стояли перед выбором. А что такое настоящий выбор? Каково выбирать между решениями, полными риска в исторической перспективе? Ошибаются люди, коллективы, целые народы.
Непосредственные наблюдения под Смоленском, под Москвой, под Ленинградом, в Прибалтике подтверждали одно и то же: народ жаждет устранения существующего режима любой ценой. В Прибалтике добавочно горела ненависть к нам, как к оккупантам. При окружениях немцами наших разрозненных групп в критический момент достаточно было одному обратиться с вопросом "Что, ребята, будем умирать за колхозы?", как все бросали оружие и уходили в плен.