– Не совсем, наши предки полвека назад эмигрировали из России.
– Варварская страна, – вздохнул американец, без всякой, впрочем, злости. – Говорят, что вы там, в Европе, живете с каждым годом все лучше и лучше, а у нас наоборот, к сожалению.
– Так Россия-то здесь при чем?
– Как это при чем? Они же всю Европу завоевали, и вас в том числе! Подумать только, Великобритания, наш самый верный союзник, и все это в прошлом!
– Если завоеванные живут с каждым годом все лучше, то что здесь плохого? Впрочем, спорить о политике совершенно не хочется, мы приехали сюда отдыхать.
– Вы правы, я просто начитался газет. Кстати, в прошлую войну я два раза был в России, ходил с конвоями до Мурманска, сопровождал грузы. Там собачий холод, ветра, снег и скалы, очень суровые условия, как там люди живут, не понимаю.
– Крис у меня герой, – похвасталась Нэнси. – У него есть медаль от правительства, а вы чем в войну занимались?
– Был солдатом, даже в Северной Африке немного повоевал.
– Он у меня тоже герой, хотя медали и не имеет, – с серьезным лицом произнесла Настя, но глаза у нее смеялись. – А я во вспомогательную службу ВВС попала, перегоняла самолеты.
Пухленькая Нэнси во время войны работала в госпитале на Гавайях и даже попала под японскую бомбардировку в конце войны.
– Меня там ранили, – сообщила молодая женщина и расхохоталась.
Северовы переглянулись, а Нэнси, заметив это и все еще смеясь, пояснила:
– Осколок всего лишь царапнул по ягодице, но было больно, а я ведь большая трусиха, с перепугу решила, что ранение тяжелое. Коллеги с трудом меня успокоили, потом было так стыдно. А еще пришлось несколько дней на животе спать, пока ранка не зажила. А у вас, Олаф, ранения были?
– Да, но ничего особо серьезного.
Настя вздохнула, что не укрылось от бывшей медсестры, она понимающе улыбнулась:
– Настоящие мужчины не считают свои ранения серьезными. Но хватит о печальном. Я на Гавайях научилась танцевать, Крису нравится, когда я делаю это в юбке из травы. А вы, Анастасия, учились танцу живота?
– Нет, а почему именно ему?
– Но вы же служили в Северной Африке!
– О! Вообще-то, было не до этого, хотя… Жаль, что тогда это мне в голову не пришло.
За разговором время шло незаметно. Негромко играл небольшой оркестр, местная певица, женщина под сорок, пела на испанском. Голос у нее был низкий, но приятный, после каждой песни посетители хлопали. На небе давно зажглись звезды, когда Северовы попрощались с новыми знакомыми и отправились в свое бунгало. Сначала путь немного освещали редкие фонари, потом пришлось довольствоваться светом звезд, а сияли они ярко, так что дорога была различима.