– Да, конечно, простите, я, как говорят русские, сморозил глупость.
Он встал и начал собирать посуду со стола.
В это время снова зазвонил сотовый Мирославы. Опять звонил Шура. На этот раз она откликнулась и вместе с телефоном поднялась в свою спальню. Бухнулась на кровать и сгребла в охапку Дона, последовавшего за ней по пятам.
Мирослава подробно ответила на все Шурины вопросы.
– Значит, ты думаешь, дело в завещании? – допытывался он.
– Не знаю, но возможно.
– Я все выясню. Хотя не представляю Бэллу или Эльвиру, устроивших засаду на Майю.
– На всякий случай сравни их голоса с голосом позвонившей в полицию женщины.
– Слушаюсь, мой генерал! – отчеканил он.
– И алиби! Узнай, есть ли у них алиби.
– Будет исполнено, мой генерал!
– Не паясничай!
– А ты чего такая кислая? – спросил Шура.
– Я не кислая…
– А то я по голосу не слышу! Не забывай, что я тебя знаю как облупленную. Так что там у тебя, признавайся.
– Да так, ерунда, – попыталась Мирослава уйти от ответа.
– Ничего не ерунда! Я твой самый близкий друг! Ты забыла?!
– Нет, помню. Шур, я о Вите сильно скучаю. Так скучаю, что порой сердце просто сжимается, – пожаловалась она.
– Я тоже скучаю, и очень, – сказал он, – но ты не уходи от ответа. Отвечай своему другу прямо – что случилось.
– Морису шлея под хвост попала! – выпалила она.
– Да ты что?! – не поверил Шура. – Неужели вы поссорились?!
– Не поссорились, но разошлись во мнениях.
– По расследованию?
– Если бы!
– А в чем же?
– Он, видите ли, хочет детей!
– И что в этом плохого? – спросил Наполеонов.
– Но я-то тут при чем?!
– А! Вот оно как!
– Что вот оно?! – начала сердиться Мирослава.
– Слушай, ты всегда ссылаешься на интуицию, так что, она тебе на этот раз ничего не говорит?
– А что она должна мне говорить?!
– То, что Морис давно по уши в тебя влюблен!
– А что, это так заметно? – растерялась Мирослава.
– Представь себе! – хмыкнул Шура.
– И что же мне теперь делать?
– В смысле?
– Замуж я не хочу, но в то же время не хочу терять такого ценного сотрудника, – призналась Мирослава.
– Эгоистка! – проворчал Шура и отключился.
Мирослава погладила кота и спросила его:
– Ну и кто после этого Шура? Еще распинался, что он мой друг!
Дон уткнулся мокрым носом ей в щеку и замурлыкал.
– Один ты меня понимаешь. – Мирослава покрепче обняла кота, уткнулась в его густую, приятно пахнущую парным молоком и еще чем-то волшебно успокаивающим шерсть и задремала под убаюкивающее мурлыканье.
А Морис тем временем расчищал дорожки на участке и клял себя на чем свет стоит за затеянный разговор. Какой же он осел! Сам нарвался на ссору!