У Бога и полынь сладка: Рассказы и очерки (Богатырев) - страница 81

Аня распахнула окно. Запахи жаркого лета ворвались в комнату. Она видела, как Коля постучал черпаком по пустому котлу, спрыгнул с чурбака и быстро побежал к дому, в котором жил вместе с дедом. Потом она посмотрела вниз и увидела голову в немецкой пилотке. Ее малолетний обладатель вскинул испуганный взгляд на Аню и быстро завел за спину руку с котелком. Снова пахнуло американской тушенкой.

2016 г.

В восьмидесятых годах в Петербурге (а тогда — Ленинграде) в квартире одной благочестивой женщины собирались прихожане Свято-Троицкого храма Александро-Невской Лавры и церкви во имя апостола и евангелиста Иоанна Богослова при Духовной академии и семинарии. Звали женщину Татьяной, и жила она на Невском проспекте, в полукилометре от Лавры.

Вместе с прихожанами в ее квартире бывали семинаристы и студенты академии. По воскресным дням здесь после трапезы (ее уже тогда называли «агапой»[21]) проходили беседы на духовные темы. Это были негласные курсы катехизации. Катехизировали мирян священники и студенты Духовной академии. Одним из них был небезызвестный Георгий Кочетков.

Проводили они беседы интересно, с сердечным горением. Эта квартира была не единственным местом их проповедей. Они миссионерствовали даже в кафе на Невском, которое в народе называли «Сайгоном». Там собиралась питерская богема, фарцовщики, студенты театрального института и университета, люди без определенных занятий, но с вполне определенно выраженной нелюбовью к советской власти.

Несколько раз в эту квартиру приходил Борис Гребенщиков с эффектными девушками и членами его группы «Аквариум». Как-то Гребенщиков появился с американским студентом-пресвитерианцем. Тот потом приходил в этот дом всякий раз, когда приезжал в Россию. Посещали этот «духовный центр» и католики-мадьяры. Через полгода они уезжали к себе на родину православными. Американец, насколько я помню, православным официально не стал, потому что его отец был главой пресвитерианской Церкви какого-то штата. Но через несколько лет в их молитвенных домах появились русские иконы, и пасомые его отца стали потихоньку избавляться от многих протестантских заблуждений.

Бывали там и греки, служившие в Храме Гроба Господня, и послушник отца Софрония (Сахарова). С его помощью несколько человек сподобились посещения монастыря в Эссексе, который основал и где был до последнего дня настоятелем схиархимандрит Софроний.

Прошло более тридцати лет. Из посещавших этот дом несколько человек стали архиереями (двое — митрополитами), не менее двадцати священниками (белыми и монашествующими). Сама хозяйка теперь монахиня, сын ее — священник, дочь — жена иконописца и многочадная мать. А те, кто остались светскими людьми, тоже стали заметными деятелями, служащими на ниве христианского просвещения и культуры.