Лейтенант поморщился. Не хотелось валандаться с этими типами. Однако деваться было некуда: долг командира требовал от него принятия соответствующих мер.
— Веди. Разберёмся.
— Есть. Петров! — крикнул сержант, обращаясь к кому-то за дверью. Давай их сюда.
Конвоируемый молодым бойцом, в помещение ввалились двое чеченцев в «хаки». Один был лет тридцати, высокий, слегка сутулый, вертлявый, с беспокойным взглядом чёрных, как уголь, глаз. Второму было не больше двадцати пяти. Он был худощав, угрюм, нелюдим и на удивление спокоен. Глаза его, горящие неприязнью и ненавистью, в упор смотрели на лейтенанта.
Лейтенант заметил, что теперь руки связаны у обоих.
— Кто такие? — строго спросил он.
— Да свой я, лейтенант! — внезапно подался вперёд тот, что постарше.
— Назад! — рявкнул сержант.
Лейтенант поднял руку. Мол, не трожь его, пусть говорит.
Чувствуя поддержку, пленный заговорил вновь.
— К вам шёл. Вот и оружие с собой прихватил, чтоб не с пустыми руками. А заодно вот этого, — он кивнул на второго пленного.
— Собака! — процедил тот сквозь зубы.
Первый, передёрнувшись, словно от удара хлыстом, сбивчиво продолжал:
— Понял, что не по пути мне с бандитами. Хочу России послужить, верой и правдой. Нашей общей Родине.
Слова-то он говорил правильные, этот чеченский перебежчик, но слышалась лейтенанту в них какая-то затаённая ложь, неискренность. Понял, видать, что дело их проиграно, вот и спасает свою шкуру.
Пленный заговорил снова, на этот раз громким шёпотом:
— Располагаю интересной информацией. Лично для вас. — Он опасливо покосился на конвоира с сержантом.
Лейтенант не спеша вынул из кобуры пистолет и положил его на стол перед собой.
— Сержант, оставьте нас.
Тот что-то неодобрительно буркнул и нехотя двинулся к выходу, сделав знак Петрову следовать за собой. Бойцы вышли.
— Если что, мы за дверью, — кинул напоследок сержант.
Оставшись наедине с чеченцами, лейтенант кивнул перебежчику.
— Итак?
В течение десяти минут тот раскрывал секреты группы боевиков, блокировавшей в этом районе подступы к столице, назвал полевого командира, руководившего обороной, привёл данные по численности чеченских ополченцев, местам их дислокации, вооружению и так далее. Словом, сдал своих со всеми потрохами. Второй пленный при этом яростно скрипел зубами и сыпал проклятиями в адрес первого на каком-то своём наречии.
Лейтенант молчал. Ничего нового он не услышал, за исключением, быть может, некоторых деталей. Разведка федералов работала профессионально. Слушая этого типа, наблюдая за его экзальтированной жестикуляцией, он испытывал к нему смутную неприязнь, какую-то неосознанную брезгливость.