Но больше всех он любил тетю Дину. Она исчезла, и я часто думаю о том, что он искал ее всю свою жизнь, но так и не нашел. Он все мне рассказал. Раньше он все мне рассказывал.
А теперь… Теперь скажи мне, Корд, почему ты думаешь, что то, что он сделал с Мадлен, было неправильно?
— Так ты знала, — тихо сказала Корд. — Про папу и Мадс? И ты… ты не возражала?
— Я хотела бы, чтобы он был честен со мной. И Мадс тоже. Но я не возражала. Посмотри на получившийся результат.
— Она убила себя, мама, — сказала Корд тихим голосом. Ее горло болело так, что она едва могла говорить. — Ее дети — мои сестры, и они сестры собственному отцу, ради всего святого. Как ты можешь это игнорировать? Это сюжет греческой трагедии. Это… это извращение. Это инцест. Я говорила ему об этом. Это отвратительно.
— Ты этого не знаешь. — Алтея провела рукой по волосам, быстро моргая.
Корд отодвинулась от нее.
— Мама, ради бога. Ты говоришь совсем как он.
Что сказал ей папа в тот ужасный последний день? «Они — не его сестры. Я абсолютно честен с тобой. Клянусь».
— У него были свои причины.
— Это полная чушь… — Корд глубоко вдохнула и замолчала, помня о том, что обещала себе дома этим утром. Не расстраиваться. Оставаться спокойной.
— Ты не слушаешь меня, я знаю. У него были причины на то, что он сделал. Мы снова возвращаемся к тому, о чем я говорила. Ты видишь это по-своему. Я вижу это с его точки зрения. Да, он во многом был неправ, но он подарил Мадс детей. Это было все, о чем она мечтала. До самой смерти она была счастлива.
— Она убила себя, мама! — Корд хотелось рассмеяться.
— Она была слишком хрупкой для этой жизни, Корди, разве ты этого не видела?
Корд подумала про дневник, лежащий в ее сумке, который она прочитала уже пять или шесть раз. Когда-нибудь она закопает его под крыльцом, там, где ему место. Помянет Мадс так, как она того заслуживает, скажет, что очень сожалеет. Она подумала о девочке со страниц дневника, которая боролась, страдала и пыталась изменить все к лучшему, но не смогла.
— Она не всегда была хрупкой…
— Может быть, но в итоге стала такой. Жизнь истощила ее. Это не из-за тебя и даже не из-за Тони. Я видела, как на нее повлияло ее детство, ее ужасный отец. Как отчаянно она хотела стать членом нашей семьи. Она добилась этого, но волна всей этой боли просто раздавила ее, и она ничего не могла поделать. И она поступила неправильно, конечно, я понимаю это. Конечно же, ей не стоило спать с ним. — В ее бледных, погасших глазах стояли слезы. Она протянула руки к своей дочери. — Прости меня. Это очень меня угнетает. Я любила эту девочку, любила почти так же, как вас двоих. Мои внучки, может, и не из моей плоти и крови, но они все равно мои, и я люблю их больше жизни. Я не могу осуждать ее. Она сделала то, что сделала. — Алтея вытерла нос хлопчатобумажным платком, плечи ее сгорбились, отчего Корд почувствовала прилив нежности. — Жалею, что она не знала всей правды. Если бы она знала, она бы не винила себя.