Аура не была уверена, что согласна с его оценкой, но это сейчас было не важно. Долохов в любом случае не нуждался в ее мнении.
– Даже тот кошмар, что Октавианы поставили рядом, не может испортить мой дворец.
– Аура, – прошептал Джиллиан. – Тут на мосту люди, и впереди, и сзади нас. Целая толпа!
Он взял ее за руку и потянул к парапету, чтобы прикрыть хотя бы спину. За низкой стеной слышалось журчание реки, воды сквозь туман было не видно.
– Я и этот дом – одно, – сказал архитектор. – Уничтожьте здание – и меня не станет. И наоборот: убейте меня – и вы убьете дворец. – Кончиками пальцев он коснулся повязки на глазу. – На один глаз я уже ослеп, и второму недолго осталось. Я и этот дом – это не просто архитектор и его постройка. Мы образуем полнейший симбиоз.
На последней фразе он отвернулся от Ауры и говорил теперь в туман у нее за спиной.
Рука Джиллиана лежала на кармане с револьвером.
– Погоди! – тихо сказала она.
– Он заманил нас в ловушку.
– Зато он с нами разговаривает.
Не обращая внимания на Джиллиана, Аура спросила Долохова:
– Вы знаете что-нибудь о пленнице в замке? Есть там темницы, подземелья, места, где можно столетиями держать кого-то взаперти?
Долохов покачал головой:
– Там даже подвала нет. Вообще-то человека можно запереть в любой комнате, но вы ведь не о человеке спрашиваете, правда? – Он усмехнулся, обнажив дыры между зубами. – Нет во дворце Октавианов никаких подземелий. Только красота, величие, великолепная архитектура.
«Коридоры без окон, узкие лестничные клетки и мрачные чуланы», – подумала Аура. Но вслух спросила:
– Так вы знаете о пленнице?
Архитектор понизил голос, так что слова его трудно было разобрать:
– Не ищите ее тела. Ищите ее дух!
Обезьяна снова залопотала. Она нервно подпрыгивала на плече архитектора, крошечный орден легонько позвякивал.
Джиллиан схватил Ауру за локоть и хотел утянуть за спину, прикрыть собой. Но она вырвалась и встала перед ним.
– София! – крикнула она в туман. – Я знаю, что ты тут.
Смутные очертания, колыхавшиеся за туманом, слились и превратились в ряд человеческих фигур. Сперва только на западной стороне моста, потом и на восточной.
Долохов понурил голову.
– Простите меня, – тихо сказал он, почесывая за ухом обезьяну. – Она пообещала за это пустить меня во дворец. Наконец-то, после стольких лет…
На Софии была длинная накидка с капюшоном. Фигуры у нее за спиной и на другой стороне моста оставались безликой толпой, двумя непреодолимыми стенами из человеческих тел. Их было слишком много даже для Джиллиана.
– Она меня вынудила, – пробормотал Долохов. Аура думала, что он говорит о своей роли подсадной утки. Но он продолжил: – Она сделала меня бессмертным, чтобы я мог закончить постройку. Я лежал при смерти, и она силой навязала мне вечную жизнь. А потом отняла все, что могло придать ей ценность. Мой дворец, мое создание. И мне осталась одна вечность.