– Хвала пророкам! Где?
– Сигналы шли из белого металлического сооружения в саду.
«Так близко! – застонал вождь. – Если бы не унггой, мне, возможно, удалось бы увидеть оракул!»
Но он быстро подавил разочарование. Маккавеус знал, что допуск к священному оракулу на Высшем Милосердии имеют только пророки, а для него, ничтожного неофита, было верхом гордыни мечтать о таком причащении. Зато не грешно чувствовать гордость, составляя обязательное послание.
– Отправь сообщение вице-министру, – сказал Маккавеус, раздувая грудь под золотистыми доспехами. – Реликварий намного богаче, чем мы предполагали. Второй оракул – тот, кто говорит от имени самих богов, – наконец-то найден!
Высшее Милосердие, предзакатные часы, 23-й век сомнения
Ночи в главном куполе Высшего Милосердия обычно проходили довольно тихо, лишь изредка во время массовой вечерней молитвы унггоев звучали гортанные голоса. Сан’шайуум, которые называли плавающие башни своим домом, предпочитали проводить часы между заходом и восходом в отдыхе или тихом созерцании.
«Но не сегодня», – подумал Стойкость. Министерское кресло праздно висело между двумя пустыми антигравитационным баржами близ одной из трех массивных опор дредноута. Осветительный диск купола изливал тихое сияние, подражая лунному свету и нисколько не грея воздух. Стойкость подобрал багряную мантию, укутал ею сгорбленные плечи и устроился наблюдать за необычной для башен суетой.
В висячих садах горели огни. Кольца кресел празднично одетых cан’шайуум скользили от одной группы к другой. Ветерок доносил музыку, накладывающиеся друг на друга мелодии, порождаемые радостной игрой струн и колоколов. Там и здесь потрескивали фейерверки, в окружающей здания темноте расцветали искры.
И все это знаменовало важное событие, которое происходит раз или два в век. В этот вечер все женщины-cан’шайуум, которым повезло иметь детей, гордо демонстрировали своих отпрысков. Насколько Стойкость мог судить, их число было особенно велико. При этой мысли он удовлетворенно улыбнулся, забыв о том печальном обстоятельстве, что сам он так и не смог зачать наследника.
В Ковенанте жило немногим более двадцати миллионов cан’шайуум. Число не очень большое в сравнении с миллиардами последователей веры. Но оно значительно превышало тысячу беглецов, которая в незапамятные времена покинула далекую планету cан’шайуум.
Предки Стойкости порвали со своими сородичами из-за разногласий по тому же вопросу, что в итоге привел их к войне с сангхейли: допустимо ли осквернять артефакты предтеч, чтобы познать их полный потенциал. Согласно внутренней cан’шайуумской версии этих дебатов, дредноут стал для обеих сторон главным символом – объектом, на который не желали ступать многочисленные стоики и который отчаянно хотело исследовать реформаторское меньшинство. Когда братоубийственный конфликт достиг пика, наиболее ярые реформаторы захватили дредноут и забаррикадировались внутри. Пока стоики решали, что им делать (они не могли уничтожить столь почитаемый объект), реформаторы вернули корабль к жизни и пустились в полет, прихватив с собой огромный кусок родной планеты.