— Кто это такой? — скрипя зубами от боли, спросил Винт, глядя на Дорогина. — Неразговорчивый он какой-то, молчит и молчит, словно оглоблю проглотил.
— Он глухонемой, — пояснила Тамара.
— Как?
— Глухонемой и все. У него такая травма, после которой наступила амнезия.
— Кто наступил? — оживился раненый бандит.
— Амнезия, — строго сказала Тамара.
— А кто это или что это? У меня такого нету?
— Как видишь, нет. Ты разговариваешь, слышишь и надеюсь, помнишь.
— Да уж, помню. Того, кто стрелял в меня, я уложил, а вот дальше…
— Ладно, мне это все не интересно, я ничего не хочу знать.
— Это правильно. Меньше знаешь, крепче спишь и дольше живешь.
— Вот спать-то из-за тебя мне не пришлось.
— Ничего, не переживай, тебя отблагодарят, будешь довольна.
— Уж не ты ли за себя заплатишь?
— Нет, — усмехнулся Винт, — у нас как страховка, даже лучше. Производственная травма со мной случилась, причем, на рабочем месте. За все заплатят, так что не волнуйтесь.
— А я и не волнуюсь. Ходить и двигаться тебе нельзя, судно тебе подаст, — она кивнула на Муму.
Тот в ответ тоже кивнул.
— А как я его позову, если он ни хрена не слышит?
— Он сам придет.
— А может, лучше ты? — похотливо осклабился Винт.
Тамара даже не ответила на это замечание бандита, покинула палату.
Винт некоторое время смотрел на Муму подозрительно, чувствуя свою беспомощность и ощущая превосходство глухонемого. Даже будь он здоров, Муму был физически крепче, Винт эти вещи понимал с первого взгляда. Но чтобы хоть как-то почувствовать свое превосходство, бандит начал показывать жестами, что хочет, чтобы подушку положили чуть выше.
Муму кивнул, безропотно подошел, тихо приподнял бандита, поправил подушку, взбив ее одной рукой, и бережно опустил на нее голову Винта.
— Хорошо, — пробормотал бандит, — а теперь ступай. Пошел на хер.
Это он говорил с милой улыбкой, абсолютно уверенный, что Муму не слышит и не понимает ни слова. Потом добавил еще несколько матерных слов в адрес глухонемого и довольный собой закрыл глаза. Муму еще не ушел, как глаза Винта открылись.
— Бля, — буркнул он, — лежишь здесь, как в гробу, тишина гробовая. Телевизор хоть поставили бы, новости глянул бы.
Муму пожал широкими плечами и тихо затворил за собой дверь.
— Во попал, — пробурчал Винт, — говоришь, говоришь, а тебя не слышат, словно я немой, а не этот урод.
«Ладно, доктор сказал дня три-четыре полежать, а потом Чекан меня отсюда вытащит, хотя можно было бы задержаться и подольше. Баба больно аппетитная, но, наверное, она с доктором трахается. А может, с этим глухонемым? — такая мысль позабавила бандита. — Неплохо он тут устроился, неплохо».