Стихийница не жалела сестру. Она злилась на неё. Только рыжая эльфийка могла вляпаться по такие уши!
И ведь совсем неважно — да, асы и греки (а если вспомнить про непостоянных последних — то и римляне) будут недовольны Клариссой, она же посмела упустить их новую Мглу из-под носа! Но ей наплевать.
Потому, что как только Илзиэль вернётся домой, Клэри самолично свернёт ей шею за слишком большую самостоятельность.
Илзиэль Аррен Эллонд.
Иду. Не оглядываясь. Стараюсь абстрагироваться от лишних мыслей.
Спотыкаюсь. Падаю на одно колено.
Слышу смех. Идиоты.
Поднимаюсь и бросаю взгляд на пастухов, держащихся за свои животы, едва не захлёбывавшихся собственным смехом.
Кривлю губы в злой усмешке. Не на ту напали.
Мне хватает лишь одного незаметного жеста — всего лишь повела ладонью, будто собирая снег, — а их ноги уже леденеют, лёд сковывает ступни, и пастухи натужно кричат о помощи.
Кричите. Мне всё равно.
Ещё одна злая усмешка.
Тотемные сущности забились в уголок моего сознания и пытались как-нибудь остановить меня, но я пресекала их разговоры на корню. После они совсем замолчали.
Порыв ветра, и шляпа, всё это время успешно скрывавшая седую "шишку" на голове, срывается и улетает. Я рычу, но не оглядываюсь. Иду вперёд.
Пастухи и через три десятка шагов слышны.
Четыре десятка…
Пять десятков…
Шесть…
Когда слух перестаёт улавливать крики, я дёргаюсь и буквально всем телом ощущаю — лёд повинуется мне, он отпускает своих заложников. Помощь пришла, мои дорогие, что же вы не благодарите её?
Я не замечаю ни лесов, ни рек, ни деревень. Просто вижу цель — самая высокая гора Северных, Надейла — и иду к ней. И когда меня останавливает властная рука, разум и инстинкты срабатывают быстрее. Заломив руку мужчины, я перепрыгиваю через него и встаю сзади.
— Да, Илзи, — хрипит знакомый голос, и я, удивлённая, отпускаю Лихневски. Он? — За всё то время, что я тебя не видел, ты явно поднаторела в самообороне.
Бывший мой проректор поворачивается и улыбается.
— Я просто задумалась, а Вы меня напугали, — буркнула я и пошла дальше. Нельзя медлить. — Рада встрече, господин проректор, но мне надо идти.
— Куда? К Надейле? Я чего-то не знаю?
Его взгляд медленно скользит по длинным белым прядям, глаза любимого учителя Университета становятся всё больше.
— Удивлены? Шокированы? Ошарашены? — Я растягиваю рот в безумной улыбке. — Я тоже. Поверьте.
И попыталась зажечь на ладони хоть маленький огонёк. Пламя вспыхнуло небесно-синим цветом, опалило кожу и исчезло, оставив на память крошечное пятнышко ожога.
Но учитель не ругается. Он просто берёт меня за руку, притягивает к себе и обнимает, как любимую дочь. Гладит успокаивающе по голове.