Очень хотелось умчаться по скоростному шоссе в Ноксвилл и притвориться, будто ничего не было. Но Бекс сомневалась, что старая мамина машина на такое способна. Кроме того, сейчас она была так измотана, что не сумела бы проделать долгий путь.
Возвращаться в мамин дом тоже не хотелось. Слишком она была расстроена, и в пустом доме ей легче не станет. Вот почему Бекс бесцельно колесила по проселочным дорогам, пока солнце не начало садиться.
Неожиданно она сообразила, где находится, и ей стало не по себе, она невольно подумала, что в ее планы вмешалась сама судьба. Глаза уже высматривали съезд с дороги, который, как она помнила, находился неподалеку.
Дорога так заросла бурьяном, что обочин почти не было видно, особенно в тени раскидистого дуба.
– Где же ты, где же ты? – бормотала Бекс. И когда она почти совсем решила оставить свою затею и развернуться, вдруг увидела то, что искала, – старый, полуразвалившийся амбар на невысоком холме в сотне шагов от дороги.
Она замедлила ход, немного удивившись, что сумела свернуть, не разбив старую машину. Вскоре деревья расступились, и она, прибавив газу, покатила по невспаханному полю.
Амбар совсем обветшал и напоминал злую горгулью на фоне окружавшей его заброшенной земли. Время, ветер и дождь немилосердно отнеслись к старому строению. В прогнивших стенах зияли дыры. Бекс поставила машину подальше: амбар казался таким ветхим, что сильный порыв ветра вполне мог обрушить его.
Оставив сумку и ключи в «таурусе», она медленно подошла к входу и остановилась. Странно, сколько всего изменилось и вместе с тем осталось прежним! Красная краска, которой был когда-то выкрашен амбар, почти вся слетела. Зато инициалы, вырезанные на доске справа от двери, сохранились – «МР + БК», а посередине – сердечко, пронзенное стрелой Купидона.
Она вспомнила слова Макса:
«Между нами все давно кончено… Это ничего не значило…»
Больнее всего оказались последние слова. «Это ничего не значило…» Что «это»? Семь лет, в течение которых они были лучшими друзьями? Три года, когда они встречались серьезно? Последний год, когда они прошли до конца? Они признались друг другу в любви. Неужели все это было ложью? И то, что он говорил в доме ее матери, было уловкой, чтобы развязать ей язык?
Не важно. Боже правый, ей скоро тридцать! Она владелица небольшого предприятия в другом городе, у нее налаженная жизнь. Есть друзья. Этот амбар и вырезанные на доске инициалы – часть ее жизни, которая в самом деле давно осталась позади.
Подумать только! Оказывается, то, что она считала лучшей частью своей жизни, для него ничего не значило!