Адресовал ее командирам своих полков: пензенцам, балашовцам, гарибальдийцам:
— Совместно с политкомом явитесь в штаб вверенной мне дивизии на совещание по поводу моего отъезда в Красную академию. Начдив Николаевской. Чапаев.
Продиктовал телеграмму Чапаев и говорит:
— Что, Андрей, дойдешь ты наконец до Уральска? Обязательно дойдешь. Так тому и быть. А вот как же я?
Так мне и запомнилась эта последняя, не мною, а братом отосланная телеграмма Василия Ивановича.
Прощаясь с Андреем, спросил он про меня, а потом крепко пожал руку…
Много лет прошло с той поры, еще больше событий, а все стоит перед моими глазами Чапаев, все слышу я Василия Ивановича в его долгой исповеди по телеграфу.
Хотя ни в одном окошке не горел огонек, Нижняя Покровка зеленовато светилась белыми стенами мазанок, и оттого гуще чернели плетни, яркая тень ложилась на землю, припорошенную пылью. Иссохшая земля только ночью переводила дыхание, спадало напряжение осеннего зноя.
Глеб шагал рядом с Родановым, его быстрая тень обгоняла Глебову, казалось — по ночной дороге двое бегут вперегонки.
Они свели знакомство у слепого учителя, Григория Михайловича.
Из Москвы пришла по почте маленькая посылка, на радостях учитель собрал у себя друзей, и, неожиданно для Глеба, почти все друзья седого хозяина оказались людьми молодыми, говорливыми, любителями попеть, поспорить. Среди шумной компании симпатии Глеба сразу привлек молодой агроном совхоза.
Темнолицый, с чуть раскосыми глазами, в серой рубахе с распахнутым воротом, Родаков, увлеченно разговаривая с хозяином хаты, возился в дальнем углу комнаты с маленькими ящичками и вытаскивал из них зерна.
Слепой щупал их, разминал на ладони. Родаков допекал его расспросами. Издали Глеб не мог уследить за их беседой, но понял, что агроном советовался со старым другом, у которого когда-то и школу окончил. Он был нетерпелив среди праздничного веселья, радостно и торопливо выхватывал свое, именно ему, Родакову, нужное. Только немного странно было, как этот человек, с горячим, по-индусски темным лицом все выспрашивает слепого; быстрыми, ловкими пальцами Родаков притрагивался к его руке, что-то досказывая и соглашаясь.
За столом Анна Петровна потчевала всех галушками и чаем. Она рассказала, как в Ленинграде слепой учитель сдружился с Шароновым, который в восемнадцатом году учился с Чапаевым в Академии Генерального штаба. Григорий Михайлович, окончив педагогический институт, вернулся в Заволжье, но связь между новыми друзьями не оборвалась. Уже много лет спустя Шаронов написал свои воспоминания о Чапаеве и теперь прислал их.