...
Украшен то наш тихий Дон молодыми вдовами,
Цветет наш батюшка тихий Дон сиротами,
Наполнена вода в тихом Дону отцовскими, материнским слезами. Именно отсюда берут начало лейтмотивы вдовства, сиротства, материнского горя, пронизывающие все книги романа. Много песен связано с образами казачек. Каждой героине свойственна своя песня. Аксинья, «непокорная головушка», имела прекрасный голос, она, полюбив огромной любовью Григория, сама стала как песня. Песенный характер Аксиньи, ее тоска по Григорию, по семье выплескивается в песенные образы ее речи: «…тоскую я по нем, родная бабулюшка, на своих глазоньках сохну… пройдет мимо база, а у меня сердце закипает, упала б наземь, следы б его целовала…» После смерти Ильиничны Аксинья увела к себе притихших детей родного ей человека и стала нараспев рассказывать сказку о сиротке Ванюшке, который просит лебедей отнести его на «родимую сторонушку». В эту знакомую с детства волшебную сказку Аксинья вкладывает и свою тоску по семье, и материнскую нежность к осиротевшим детям, и любовь к Григорию. И судьба Натальи предстает как «разнесчастная судьба», близкая судьбам героинь русской народной лирики. Устной народной поэзии издавна знакомы «натуры кроткие», «слезливые», «безответные жертвы тяжелого семейного быта», они безропотно покоряются воле мужа. Григорий искренне признается «ледянистой» жене: «Чужая ты какая-то… ты — как этот месяц: не холодишь и не греешь. Не люблю я тебя, Наташка, ты не гневайся…» Наталья глубоко переживает положение нелюбимой жены. Ее глаза часто «налиты слезами», она нередко тайком «тихо всхлипывала», глотала слезы, душила рыдания. У нее «мокрые от слез ладони», от плача «вздрагивали ее плечи», «между пальцев ее блестели слезы». Особенно близки ей «голошения». Так, после ухода Григория с Аксиньей в Ягодное Наталья падает перед отцом на колени и причитает: «Батянюшка, пропала моя жизня! Возьми меня отсель! Ушел Гришка со своей присухой!.. Одна я! Батянюшка, я, как колесом перееханная!..» Но Наталья — натура «вырывающаяся», сильная. Дважды ходила она к Аксинье, своей разлучнице. Но если в первую встречу она все такая же жалкая, просящая, то спустя время, обретя семью, снова приходит уже не за милостью, а чтобы отстоять свои права: «У меня двое детей, и за них и за себя я постоять сумею!»
Часто встречается в донской народной лирике характер «игреливой» казачки. Близок к нему образ Дарьи. Подобно песенной героине, Дарья сожалеет, что не родилась казаком. Теперь же на уме у Дарьи «игрища да улица», а «волюшка» нужна ей, чтобы «нагуляться — на ходу любовь покрутить». В отсутствие Петра Мелехова Дарья резко изменилась, тщательно наряжалась, с игрищ приходила поздно, считая: «Только и нашего, пока мужьев нет». Как и песенный прототип, Дарья недолго горюет о погибшем муже. Слезы ее — «как роса падает, — солнце высушит».