ЧЕРЕЗ ДВЕ НЕДЕЛИ ПОСЛЕ УБИЙСТВА
Катер гнал перед собой Мартина Мюллера, лишь иногда давая ему оторваться, зажигая проблеск надежды в его едва различимых в темноте октябрьского вечера опухших от слез глазах, незаметных на раздувшемся от редких, но точных ударов почерневшем и окровавленном лице. До нынешнего вечера Катер никогда не позволял себе играть с будущей жертвой как кошка с мышью. Но на этот раз издевательства были продуманы заранее, входили в план. И Катер наслаждался… Пожалуй, недаром его фамилия была Катер, что по-немецки значит «кот».
Вернер еще не знал чувства наслаждения полной, вплоть до смерти, властью над бессильным перед ним, безвольным в его руках человеком. Новое ощущение пьянило крепче шнапса, действовало сильнее наркотика. Но никогда не следует тешиться этим чувством без меры, предостерегал себя Вернер. Чем больше «играешь» с жертвой, тем больше у нее шансов, пусть посмертно, отомстить тебе. Захваченный погоней, привлекательной вдвойне из-за того, что результат известен заранее, ты можешь случайно оставить отпечаток ботинка в луже грязи, не заметить, как из кармана пальто или куртки при резком ударе вывалится носовой платок с монограммой или перчатка, а то и записная книжка с адресом, именем, фамилией и группой крови владельца.
Никогда не забудет бывший полицейский ограбления банка, раскрытого в считанные минуты благодаря самому грабителю. Отдав налетчику деньги, не растерявшийся служащий банка попросил вора расписаться в формуляре. Якобы только для того, чтобы полиция не обвинила самих банковских клерков в хищении денег. От напряжения потеряв контроль над собой, занятый мыслями только о том, как побыстрее «смотаться» с деньгами, а может, и желая покуражиться — вот он, мол, какой честный, грабитель автоматически расписался на квитанции… собственным именем. Остальное было делом техники.