Я оборачиваюсь. В дверном проеме стоит Энни. На ней ее пижама. Бледно-розовая, с рисунком маленькой белой овечки. Та самая, в которой она была в тот вечер, когда мы попали в аварию. Вот только все было не так. Когда моя сестра умерла, на ней была совсем другая одежда.
– Уходи, – говорю я.
Шаркая ножками, она идет ко мне и протягивает руки.
– Уходи.
Она открывает рот, и из него вылетает рой жуков. Я пытаюсь бежать, но моя больная нога меня подводит и я падаю на пол. Позади слышится копошение прочных панцирей и беспокойных маленьких ножек. Я чувствую, как они карабкаются по моим лодыжкам и начинают вгрызаться в мою кожу. Бью себя по ногам, пытаясь стряхнуть их. Жуки перепрыгивают ко мне на руки, затем на шею. Забираются в рот и ползут в самое горло. Я не могу дышать, захлебываясь вонючими черными тельцами…
Я проснулся в поту и, трясясь, лежал, запутавшись в простынях и одеяле.
Пробивавшийся сквозь неплотно затянутые занавески дневной свет бил мне в глаза. Я покосился на будильник – и в то же мгновение он начал звонить, наполняя волнами боли мою похмельную голову.
Перевернувшись на другой бок, я застонал. Пора в школу.
– Сэр?
– Да, Лукас?
Я устало указал на поднятую руку, однако, прежде чем он успел что-то сказать, я поднял свою собственную.
– Если вопрос опять касается «Тиндера», то, думаю, мы уже обсудили, что во времена Ромео и Джульетты приложений для знакомств еще не было.
В воздух взвилась еще одна рука.
– Джош?
– А как насчет «Снэпчата»?
Взрыв смеха. Я и сам с трудом сдержал улыбку.
– Ладно. Ты подал мне идею.
– Правда, сэр?
– Ага. Возьмите одну из пройденных нами глав и перепишите ее так, словно действие происходит в наши дни. Особое внимание уделите параллелям и тематике трагедии и бедствия.
Поднялись еще несколько рук. Я указал на одну из них:
– Да, Алейша?
– Что такое параллель?
– Нечто, похожее на другую вещь или соответствующее ей.
– А бедствие?
– Ваш класс.
Звонок возвестил об обеденном перерыве. Я сдержал желание поморщиться от громкого звука.
– Хорошо. Все свободны. Завтра жду ваших очерков.
Заскрипели стулья, и дети с грохотом ринулись в коридор. Какими бы интересными ни были твои уроки и каким бы энтузиазмом ни пылали твои ученики, при звуке звонка они бросаются прочь из класса, как освободившиеся заключенные из тюрьмы.
Я как раз начал складывать свои книги и остальные принадлежности в рюкзак, когда в дверь класса просунулась знакомая темноволосая голова:
– Чао!
– Привет!
В помещение вплыла Бет. Сегодня на ней были футболка с «Нирваной», рваные джинсы и скейтерские кроссовки. Она уселась на край моего стола.