Насрин Баджи настояла на том, чтобы я не выходила из нашей комнаты до конца дня. Что еще она ждет от Джавада Сагиба? Первоначальное оцепенение и растерянность у меня прошли, синяк на коже стал ярче, а гнев так раскалил меня, что грозил сжечь заживо.
Почему я поверила Набиле? Почему я хотя бы не рассказала об этом Мумтаз, прежде чем при первой возможности улизнуть из дома? Отсюда ведь невозможно уйти. И никогда не будет возможно…
– Ты ведь на самом деле не убегала? – спросила меня вечером Насрин Баджи.
– Нет, госпожа Баджи.
– Никогда не забывай, где находишься!
Забыть, где я? Каждый день я просыпалась без знакомого аромата маминого завтрака. Каждый день я просыпалась в оглушительной тишине, не слыша смеха и криков моих сестер. Каждый день я вспоминала все, чего здесь лишилась. Теперь я поняла, что, хотя Насрин Баджи и добра ко мне, она никогда не сможет понять, в каком положении я нахожусь.
– Извините, – сказала я, – больше этого никогда не повторится.
– Позволь мне взглянуть. – Она подозвала меня жестом. – Ничего, через несколько дней пройдет. Я говорила с Джавадом. Он согласен, что ты получила достаточное наказание. И на большем не настаивает.
Когда она ушла вечером в гостиную смотреть телевизор, я вернулась в свою комнату. Как только я присела, дверь со скрипом отворилась. Вошла Фатима. Она принесла деревянный поднос с миской чечевицы.
– Папа прислал это для тебя, – сказала она и поставила поднос на мою кровать.
– Передай ему спасибо.
Я увидела в ее кулаке скомканный клочок бумаги.
– Что это?
Она робко протянула мне листок. Я развернула его. Строка за строкой, целая страница была исписана буквой «А».
– Отлично, Фатима! Видишь, как быстро ты все усвоила! – Я достала из сумки карандаш и перевернула бумагу. Потом нарисовала следующую букву. – Она похожа на зверька с толстым животиком. Это буква «Б».
– «Б», – повторила девочка.
Я протянула ей карандаш, чтобы она попробовала сама, но в этот момент открылась дверь. Вошли Набила и Мумтаз.
– Набила хочет тебе что-то сказать, – проговорила Мумтаз.
Набила стояла у двери, опустив руки.
– Мне очень жаль. – Набила взглянула на Мумтаз, потом снова на меня.
– Того, что случилось, уже не вернуть, – ответила я.
– Просто все было хорошо, пока ты не приехала сюда. – Ее нижняя губа задрожала. – Я верно служила Баджи много лет и никогда не жаловалась. А теперь? Она смотрит мимо меня, словно я вовсе не существую.
– И со мной когда-нибудь случится то же самое, правда?! – воскликнула я. – Мне это неподвластно! Как и тебе.