Внезапно тишину разорвал утробный и страшный звук. Рудя шарахнулся в сторону и свалил наклонившегося Кутю в борозду. Вовка завизжал и опрометью бросился к дому. Кутя барахтался в борозде и никак не мог подняться: ему мешал совершенно обезумевший от страха Рудя. Я, не помня, каким образом обогнав «папанинца» Вовку, первым ворвался на кухню. Следом за мной, толкая друг друга, ввалились и остальные. Все тяжело дышали.
— Ш-што я говорил? — сказал Рудя. — А вы… вы не верили.
Позвали Виктора Николаевича. Он вышел в тополя, посмотрел на желтые светящиеся пятна и рассмеялся.
— Филин, — сказал он.
Филин заухал, но нам не было страшно. Мы забыли свой страх и уже смеялись над Рудей и над собой.
— Как фонарики, — сказал кто-то.
Днем филин исчезал, а ночью обязательно появлялся всегда на одном месте, в густых ветвях старого тополя. Мы привыкли к филину, к его уханьям, к злобному шипенью и частым пощелкиваньям. Мы выходили в тополя, подолгу смотрели на немигающие «фонарики», и нам начинало казаться, что мы находимся в каком-то диковинном краю, в какой-то сказке, где тишина, темнота, шелест листьев, два желтых манящих глаза и гулкое, страшное, как в сказке, уханье филина.
— Страшно? Правда? — спрашивали мы друг у друга.
— Ага. Страшно…
Но нам давно не было страшно. Мы выдумывали страх. Какая же сказка без страха? И мы рассказывали взрослым, как темно и тихо в тополях, как одиноко и глухо ухает филин, как горят его глаза в черных корявых ветвях и как нам страшно стоять на прохладной сырой траве поздним вечером.
— Ох и отчаянные ребята… — хвалили нас взрослые.
Левушка грозился:
— Убью я филина. Не бойтесь, ребята. Убью я его.
— Да они и не боятся, — возразил как-то Левушке директор. — Не боитесь, мужики?
Мы переглянулись.
— Боимся, — смеясь, сказал Кутя.
— Боимся, — подтвердили мы.
— Просто безобразие! — возмущался Левушка.
Виктор Николаевич погрозил нам пальцем. В один из вечеров Левушка пришел на кухню с ружьем.
— Где ваш филин? — весело спросил он.
Мы повели его в тополя. «Фонарики» горели.
— Ишь ты, черт, — пробормотал Левушка, прицелился и выстрелил.
Бух! И пропали «фонарики». Зашуршало что-то в вышине и мягко шмякнулось на землю. Левушка зашагал в темноту, повозился немного и вернулся, волоча за собой большую головастую птицу.
— Айда на кухню! — скомандовал он.
— А где фонарики? — спросила маленькая Анютка Харитонова.
Левушка захохотал.
— Пошли, пошли, — повторил он.
На кухне Левушка развернул филина. Из груди птицы капала кровь. Глаза потухли. Голова свалилась набок.
— Здоровый, чертило, — произнес Левушка. — С первого выстрела! По-снайперски! Ну, ребята, некому вас больше пугать.