Мы стояли ошарашенные. За что столько ненависти к собственным детям? Мы — еврейки? Мысли путались в голове, мы перечитали письмо еще раз. Лучше не стало. Все правильно: мы — «еврейские ублюдки». Мы никак не могли понять, почему мы, ее дочери, две взрослые молодые женщины, сами матери, работающие, не наркоманки и не другие антисоциальные элементы, самостоятельно пробивающие себе дорогу в жизнь — трудом и терпением, чью помощь она принимает, не поморщившись (!), заслужили к себе подобное отношение? В первую минуту после шока пришла мысль о психушке.
Но, мы видели, что мама адекватно ведет себя во всех остальных вопросах, значит она нормальная!
И, честно говоря, письмо показалось настолько грязным, с такими извращенными подробностями якобы кровосмешений в семье отца, которые по выводам мамы и привели к «порче крови», что показалось стыдным его вообще кому бы то ни было показывать. Да мы и не знали, как и куда в столь необычной ситуации можно обратиться. Мы договорились подождать, пока мама вернется, и попробовать поговорить с ней об этом. Мы откровенно испугались за маму.
Страшно представить, сколько времени потрачено на эти изыскания! Это же не спонтанное письмо, в котором вас в сердцах обзывают бранными словами, это целый научный труд, обильно насыщенный ссылками и сносками, стрелочками: «книга такая-то», «страница такая-то». Маме для его написания, пришлось проследить семейные связи, подобрать авторитетные основания и выводы. Как такое возможно написать и ставить в вину своим собственным детям? Допустим мы и еврейки, возможно, что в том письме есть какая-то доля правды о недостатках наших родственников, но в чем виноваты мы? Потом, через годы, мама как-то скажет вскользь, что, когда писала это письмо, она просто хотела объяснить нам, почему мы так плохи, открыть глаза на причины нашей душевной болезни, вскрыть нарыв. То есть этим письмом она планировала нас спасти на краю пропасти, куда мы с сестрой должны непременно свалиться. Потом будут еще письма.
Мне недавно исполнилось двадцать шесть. За окном солнечное осеннее утро. Воскресенье. Я дома одна. Дочка, как обычно на выходных, пошла к своему отцу, он забрал ее еще накануне совсем рано утром. Как же здорово, никуда не спеша, просто поваляться на диване, листая модный журнал. Я журналы не читаю, но картинки рассматривать люблю. Я мысленно с удовольствием примеряю наряды, и тут звонит телефон. Вставать невыносимо лень, но телефон настойчиво трезвонит и трезвонит.
— Кому я вдруг понадобилась с утра в выходной день? — я раздражаюсь, невольно смотрю на часы, — только пол десятого, а вдруг я еще сплю? Опять, небось, с каким-то соцопросом или рекламой, совсем обнаглели уже, и по выходным от них нет спасенья.