Офицер-воспитатель майор Серов делал все для того, чтобы все чувствовали его авторитет. И удавалось это ему, возможно, за счет отличной учебы взвода. Умел он и поддержкой командования заручиться: что ни говори, но об особых успехах его взвода писали даже в центральной прессе.
Однако суворовцы во взводе майора не терпели. Его боялись, а чем больше боялись, тем сильнее ненавидели.
Глеб Сухомлинов по приказу взводного задержался в физическом кабинете и ждал, пока майор закончит свой разговор с преподавателем.
— Неблагодарные, — пробухтел Серов, — я для них…
Он искоса взглянул на Глеба, словно вспомнив о вице-сержанте и, не закончив фразы, что-то шепнул Рублеву. Тот молча понимающе кивнул. Растянул в улыбке тонкие, злые губы, боковым зрением «проехав» по Сухомлинову.
Второй взвод не любил и физика Рублева. С точки зрения посторонних, это было уж совершенно непонятным — ведь именно второй взвод получал по физике лучшие оценки.
Недолюбливали его не только за то, что он дружил с Серым, из преподавателей Рублев был самым чванливым и заносчивым. Вызывая к доске, он непременно старался унизить и хотя в конце концов ставил пять или четыре, и порой даже незаслуженно, тем не менее удовлетворенности не вызывал. Наоборот, у ребят нарастала неприязнь, пацаны, хоть и не умудрены жизненным опытом, хорошо видели его игру. Каждая одолженная Рублем пятерка обычно приписывалась его дружбе с Серым.
— Смотри, а Серый опять схватил пять! — посмеивались после звонка суворовцы.
Майор Серов вплотную приблизился к Сухомлинову.
— Кто там ходил в политотдел?
— Не знаю, товарищ майор. По-моему, никто не ходил.
— Тоже мне, командир отделения… Мало, значит, тебя наказываю, — сквозь зубы процедил Серов и вместе с Рублем вышел из класса.
Глеб улыбнулся: он-то хорошо понял командира взвода. Все началось с утра. Майор остановил взвод, шедший на занятия и минут пять прорабатывал за плохой строй. Когда это ему надоело, он вызвал из строя двух суворовцев — опять шевелюра! — и приказал им немедленно постричься. Они постриглись — наголо, что вызвало у взводного бешенство.
— Ну ладно, вы у меня еще попляшете!
По химии была контрольная и, словно назло воспитателю, на взвод посыпались тройки. Для Димки Разина это было горе, хоть вешайся — ведь теперь увольнения не видать, как пить дать. И он забрался по лестнице, ведущей к чердаку, где обычно заядлые курильщики скрывались от офицеров. Там его и «достал» Серый.