— Хорошо, — вдруг спокойно, тепло и даже дружески сказал генерал, — вот ты объясни, но толково. — И он показал на Горлова.
Мишка набрал полную грудь воздуха, бедово и сбивчиво сказал:
— Вторую неделю ротный рубит увольнения только потому, что кто-то, с его точки зрения, провинился. Все отвечают за одного… Я знаю, что так поступают в «зоне». Стоит не выполнить рабочую норму одному «зеку», как сразу жестоко наказывают всех… Мы против зековской системы…
Генерал мелко подергивал губами. Последние слова Горлова ему явно не понравились: лицо стало жестким, вопрошающие глаза смотрели отчужденно. Генерал повернулся к порученцу.
— Шестопала ко мне!
Когда суворовцы спускались по лестнице вниз, навстречу им по ступенькам бежал озабоченный майор Лошкарев.
— Опять накуролесили, — беззлобно заметил он, — откуда такая бесшабашность?
— Нет, товарищ майор, — перебивая друг друга, живо откликнулись и затараторили суворовцы, — в конце концов, мы люди…
Оказывается, Шестопала в роте не было (возможно, испугавшись генеральского втыка, он просто сбежал), и вместо него к генералу поднялся майор Лошкарев. Все знали, что Лошкарев мужик добрый и порядочный, одним словом — афганец. И потому кучкой, перебрасываясь незначительными репликами, ждали во дворе. В роту, несмотря на приказ Лошкарева, никто не пошел: встречаться с Шестопалом не очень-то хотелось, тем более попадать под его горячую руку.
Лошкарев вернулся быстро. Его окружили плотным кольцом.
— Эта пытка была выше моих сил, — устало сказал майор. И тихим обнадеживающим голосом добавил: — Всем в роту. Где старший вице-сержант? Генерал разрешил увольнение всем. В том числе и Вербицкому.
— Ура! Наша взяла! — заорал второй взвод.
— Качать Горлова! Качать Мишку!
Не успел Горлов опомниться, как его подкинули кверху. Вороны, уютно устроившиеся на сером предвесеннем снегу, суматошно вспорхнули вверх…
Дни были похожи на полет на воздушном шаре. И привольно, и красочно — да только ветер рвет тебя из стороны в сторону, и ты с ужасом думаешь, что все время висишь в пустоте и не знаешь, куда этот шар забросит судьба. Глебу Сухомлинову в эти ветреные дни не везло. Началось с физики — ни с того ни с сего Рубль поставил тройку, пригрозив, что это не последняя. Но злоключения на этом не кончились. Добрая, приветливая старушка — англичанка, чем-то похожая на гимназистку, вдруг объявила Глебу, что произношение у него не то… Глеб попытался выяснить, как это не то?
— Да так, и не то, — вспылила коротко подстриженная суховатая преподавательница. — Вы грубый, невоспитанный человек, не умеете разговаривать с женщиной… Возьмите домашнее задание и читайте.