— У поляков в командовании сидят умные головы, — продолжал Фукс, — но ничего, в следующий раз мы с ними все равно расправимся.
Он откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.
— Куда неприятнее кажется нам — я имею в виду также оберштурмбанфюрера Ильмера, который, кстати, просил передать вам привет, — неудача с засланными к нам немецкими агентами, которые бесследно исчезли после двадцать седьмого августа, оставив после себя примерно с центнер красных пропагандистских листовок, сеющих сомнения и панику среди неустойчивых элементов. Эти листовки подрывают веру в фюрера и наше новое оружие. Надеюсь, мы с вами здесь вполне единодушны в том, что подобное не должно повториться.
Фукс говорил хорошо поставленным голосом. Легкий налет баварского диалекта придавал его голосу еще большую мягкость. В ожидании ответа он посмотрел на Мюллера кротким взглядом.
Генерал продолжал хранить молчание. Легким наклоном головы он поблагодарил Фукса за переданный им привет от командира СД. Прежде чем высказать свое мнение, он хотел точно знать, куда клонит Фукс.
Может быть, Фукс и понял его осторожность, но, во всяком случае, не подал и виду. Он довольно долго разглядывал обшитый деревом потолок и портрет Гитлера в простенке между окнами, потом откашлялся и сказал:
— Вас, наверное, заинтересует сообщение о том, что мы тем временем смогли кое-что выяснить о личностях немецких агентов. Все они, за исключением одного, тот слишком молод, опытные политические враги. Кроме того, они получили специальное военное образование, владеют несколькими, в том числе и западноевропейскими, языками и знакомы с методами подпольной работы. Их постоянно охраняют, поэтому наш осведомитель не смог выяснить, есть ли у них рация. Особенную заботу о них проявляет один русский, которого поляки называют капитаном Анатолем. Безусловно, это его кличка. Нам он уже давно известен…
В дверь постучали. Вошел ординарец с подносом, на котором стояли стаканы с крепким чаем и рюмки с коньяком. Фукс отказался от коньяка, и генерал в одиночестве выпил свою рюмку. Унылая погода и этот неприятный разговор действовали ему на нервы. Когда ординарец удалился, он мрачно заметил:
— Вообще-то я надеялся, что вы в этом деле продвинулись намного дальше. Нам необходимы абсолютное спокойствие и порядок, особенно теперь, когда наши войска переходят в контрнаступление. А вдруг, не дай бог, русские именно здесь, на нашем участке, начнут массированное наступление? Да, что касается появления пропагандистских листовок… Нет ли достоверных сведений о связях или местопребывании этих людей?