Макс мог легко представить себя на его месте. Он сам не любил, когда его почему-либо обходили. Но вместе с тем нельзя было не думать о том, что в их партизанской жизни обстановка может измениться в любую минуту. Вполне возможно, что завтра или послезавтра кому-нибудь другому из них придется нести большую ответственность, как это произошло сегодня с Фрицем. Поэтому поведение Андре и не нравилось теперь Максу.
«Он злится из-за ерунды, — решил про себя Макс с беспощадностью, свойственной юности. — Руководитель должен уметь владеть собой».
С наступлением сумерек партизаны вышли на шоссе, тянувшееся по равнинной местности. Пыльные дороги остались далеко позади, в воздухе чувствовалась легкая прохлада. Идти стало намного легче. Вдруг по рядам пробежала переданная шепотом команда:
— Колонна, стой! Всем командирам отделения к командиру!
Фриц поспешил к Невойту. Макс, Андре и Вилли сошли на обочину и присели у поросшего чахлой травой откоса. Остальные партизаны последовали их примеру. Наташа уселась на землю, стянула с ног сапоги и стала вытряхивать из них песок, украдкой потихоньку вздыхая. За весь день никто не слышал от девушки ни слова жалобы.
Фриц скоро вернулся и сообщил, что советские и польские разведчики установили, что дорога, по которой предполагалось идти, блокирована фашистами. В деревушке, что виднелась впереди, расположился батальон вермахта, усиленный полицейскими отрядами, при них собаки-ищейки, с помощью которых гитлеровцы, видимо, собираются прочесывать лес. Бой наверняка кончился бы большими потерями для партизан. Поэтому перегруппировка должна быть произведена в течение часа, а за это время будет роздан паек.
Объявив все это, Фриц тоже сел у откоса, поставив рядом свой тяжелый рюкзак.
— Великолепное местечко для отдыха. Можно отдохнуть, не снимая все это барахло.
Макса радовали бодрый голос Фрица и его способность видеть во всем хорошую сторону. Вскоре принесли ужин. Каждый получил по куску хлеба величиной с ладонь и ломтик соленого сала. Вторая такая же порция была роздана как НЗ. Этим исчерпывались все запасы продовольствия отряда Невойта и польских товарищей.
Макс медленно ел хлеб с салом. Он страшно проголодался, но заставлял себя откусывать понемножечку и долго-долго жевать каждый кусок. Между тем голова колонны повернула назад. По дороге продолжалось непрерывное движение. Было душно и светло. Ночь сегодня как будто специально медлила с приходом.
Неожиданно из рядов проходивших мимо солдат выступил молодой офицер. Он коротко отдал своему соседу какое-то распоряжение и остановился рядом с немецкими антифашистами. Из-под фуражки блестели прищуренные дерзкие глаза. Лицо его было темным от пыли и, несмотря на мягкую ямочку на подбородке, казалось жестким.