— Совсем другое дело, когда нам приходилось пробиваться из окружения, — продолжал он. — Тут все понятно. В таких ситуациях командовать должен только один командир. Но теперь ситуация немного изменилась. Мы постараемся сократить радиосеанс до минимума. Макс или Фриц, в зависимости от того, у кого время радиосеанса более удобное, передадут свои позывные в Центр и на пять минут выйдут в эфир. Меньше никак нельзя.
Фриц переводил тщательно, вставляя кое-какие слова от себя, пытаясь поскорее убедить капитана. С технической точки зрения такой короткий обмен радиосигналами начисто исключает всякий риск, фашисты просто не успеют их запеленговать. Когда он замолчал, Андре добавил:
— Конечно, без твоего разрешения мы этого не сделаем, но ждать дольше тоже нельзя. У тебя свои предписания, у нас свои.
— Но ведь я отвечаю за вас! — Не успев договорить эти слова, Невойт понял всю нелепость своего довода. Уж они-то найдут, что ему возразить! И действительно, возражение последовало, и с самой неожиданной стороны.
— Мы партийные люди, а не вещи, которые переставляют с места на место и при этом стараются не поцарапать и не ободрать полировку! — произнес Вилли, с трудом сдерживая свой гнев. — А как ты себе это представляешь, товарищ Анатолий? Ты что думаешь, партия послала нас в тыл врага, снабдила всем необходимым только для того, чтобы мы отсиживались в кустах и берегли себя и технику? Нам еще не раз придется поработать в совершенно иных условиях, там, в Германии, где в любой соседней квартире будет сидеть враг, фашист. Ну-ка, представь себе это!
Этот упрек Невойт понял и без переводчика, но он отнюдь не почувствовал себя обиженным.
«Не все можно решить одним ударом, — подумал он, — тут миф о гордиевом узле никак не подходит. И когда я только отучусь считаться лишь с самим собой? Во всем виновата, наверное, долгая партизанская жизнь, слишком часто рядом со мной не было замполита, слишком часто мне не с кем было посоветоваться, все приходилось решать самому. Хорошо еще, что Куприянов не слышал нашего разговора. Уж он наверняка бы накинулся на меня и сказал: «Кто взваливает на свои плечи всю ответственность, может в один прекрасный миг задохнуться под ее тяжестью». Да, мне будет сильно не хватать Куприянова».
— А я смотрю, вы неплохо спелись, — заметил он, обернувшись к Максу, который до сих пор не принимал участия в разговоре. В темноте лицо Макса было почти неразличимо, но Невойту показалось, что он улыбается. Макс растянулся на траве, подперев голову левой рукой. В ответ на замечание Невойта он сел.