Когда «Ан-2» под низким пологом пасмурного неба заходил на полосу, на летном поле были зажжены все огни, какие только могли облегчить сложную посадку ночью. Круминьшу и Нечаеву только теперь показалось, что нет ничего в жизни более радостного, чем грохот бетонной полосы под их приземлившимся самолетом. Вскоре на стоянке был выключен ровно работающий мотор. Из Двери один за другим выпрыгнули спасенные рыбаки. Последним, расслабленный от усталости и пережитого, сошел Нечаев. Из плотного мрака на него надвинулась крупная фигура в летном обмундировании, в которой он безошибочно узнал Антона Федосеевича. Вздрогнув от волнения, молодой летчик про себя подумал: «А ведь он, наверное, стоял здесь под дождем все время, пока мы куролесили в темноте. Показали бы такое в кино, кто-нибудь обязательно бы сказал: нежизненно».
Нечаев постарался выпрямиться, но затекшее от однообразного сидения в кабине тело плохо повиновалось. Ладонь не очень лихо поднялась к правому виску.
— Товарищ полковник, лейтенант Нечаев ваше задание…
Баталов, огромный и сильный, шагнул навстречу, не дал договорить, сграбастал в объятия:
— Спасибо, сынок, отличился, не подвел авиацию!
На четвертый год дальневосточной службы, накануне годовщины Советской Армии, Баталова вызвал к телефону командующий авиацией округа. Антон Федосеевич снял трубку, кратко ответил:
— Полковник Баталов слушает.
— Ну вот, Антон Федосеевич, — с наигранной разочарованностью проворчал командующий. — Двадцать лет в армии служите, а докладывать правильно не научились.
— То есть как это? — опешил Баталов. — Не понимаю, товарищ генерал. По-моему, я выразился по-уставному.
— Отнюдь нет! — Командующий засмеялся. — Вы доложили мне с большой ошибкой. А ну-ка повторите.
— Полковник Баталов слушает, — растерянно повторил Антон Федосеевич.
— Не полковник, а генерал! — веско сказал командующий. — От всего сердца поздравляю вас, дорогой Антон Федосеевич, с присвоением вам высокого звания генерал-майора авиации. И с тем, что ваше соединение по результатам боевой подготовки вышло на первое место. Так что с вас причитается.
— Спасибо, товарищ командующий! — совсем уже смешался Баталов. — Служу Советскому Союзу!
Когда Аркадий пошел в первый класс новой городской школы, в доме Баталовых произошло новое событие. У Антона Федосеевича появилась Ирина. Произошло это неожиданно и, по мнению самого Баталова, крайне нелепо. Он повел Ирину домой с пышного предпраздничного банкета и остался у нее до утра. Домой заявился, когда Аркадий с новым дерматиновым портфельчиком уже торопился в школу. Вяло поцеловав сына в розовую щечку, Баталов разделся и пошел умываться. Долго шумел водой под краном, отфыркивался, чистил зубы. А выйдя из ванной, в упор встретился с сердитыми глазами Староконя.