— А что такое? Она пропала?
— Пропала! — фыркнул Степнов. — Да она…
— Пропала, — оборвал его Фрумкин. — Если вам что-то будет известно о ее местонахождении — сообщите.
Глядя на протянутую мне бумажку с номером телефона, я думал. Представлял себе различные сценарии, которые могут запуститься после того как я скажу, куда сейчас направляется Инна Валерьевна. Откуда я об этом знаю? Что я скрываю? Какое отношение Катя имеет к нашей директрисе? А Брик? Вряд ли я смогу все объяснить. Но моя безопасность — полбеды. Что будет, когда полиция попытается задержать Инну Валерьевну?
— И не подумаю, — сказал я.
Фрумкин моргнул. Он остался с протянутой рукой, а это едва ли не худшее, что может быть, когда пытаешься казаться хозяином положения.
— Вы отказываетесь помочь следствию? — Он постарался добавить в голос угрозы, но вышло как-то слабо.
— Я просто знаю, что никто не начинает искать взрослого человека в первый день после пропажи. Если хотите чтобы я помогал — объясните, что происходит. Откуда мне знать, что вы не пытаетесь обделать какие-то личные дела, прикрываясь погонами? Я даже удостоверений ваших не видел.
Фрумкин, не отрывая от меня взгляда, вынул из кармана удостоверение. Вчитываться я не стал. Заметил похожую фотографию и фамилию на «Ф». Уверенность жеста все сказала.
— Щербакова Инна Валерьевна, — сказал Фрумкин, — подозревается в убийстве своего мужа.
— Глотку кухонным ножом перерезала, — услужливо вставил Степнов, который почему-то пытался проявить по отношению ко мне солидарность. — А нынче утром уже мертвого вытащила из квартиры, положила в подъезде.
— Саня! — рыкнул на него Фрумкин.
Степнов пожал плечами:
— Да че? Это ж Бор, все равно к обеду об этом даже кошки мяукать начнут.
Я двумя пальцами взял бумажку, которую по-прежнему держал Фрумкин. Посмотрел на цифры номера сотового телефона.
— То есть, вытащила в подъезд? — переспросил я. — Чтобы все видели?
— Говорю же — трёхнулась баба, — подтвердил Степнов. — Щас ориентировки будут — долго не пробегает.
— Я позвоню, если что.
Фрумкин сухо поблагодарил меня за сознательность и попрощался. Хороший полицейский и злой полицейский удалились.
— В подъезд, — повторил я, пряча в карман бумажку с номером. — Сегодня утром.
Я не видел ни одной причины для такого поступка. Зачем Разрушителю подставляться? И уж тем более ни к чему такое делать самой Инне Валерьевне, разве что она действительно накрепко помешалась.
— Он перепуган до смерти, — повторил я, вернувшись в школу и шагая к дверям актового зала. — Что же тебя так пугает, Принц? Чем можно напугать часть основополагающей силы Вселенной?