«Господи, позволь мне уже потерять это грёбаное сознание!» — взмолился мысленно Ланс.
Но Господь, похоже, был занят где-то на других фронтах.
Корабль лежал неподвижно. В заднюю дверь, через которую они сюда проникли, что-то ударило. Потом что-то зажужжало, лязгнуло, и сзади грянул солнечный свет.
— Что же теперь? — спросил Хирт. — Я весь трепещу в ожидании нового акта драмы. Кстати, кто автор? Ланс, или…
— Ну, это мы выясним, — отозвался чей-то голос.
Хирт замолчал. Послышались шаги, и человек в форме, обойдя обтекающего Ланса, встал перед ним. Посмотрел в глаза. Лицо незнакомое, а вот форма… Форма…
Браслет помог опознать — это была полицейская форма Иргила.
— Реввер, — пробормотал Хирт. — Ты-то здесь какого черта делаешь?
— А что мне оставалось? — развел руками майор. — Вы с этими журналистами разработали план, состоящий из одних дыр. А я ведь сразу говорил: если в плане нет тяжелой артиллерии, значит, план — дерьмо. — И, повернувшись вновь к Лансу, добавил: — Добро пожаловать в плен, господин генеральный секретарь. Вы ведь этого хотели, не так ли?
Ланс закрыл глаза.
— Вот что я называю по-настоящему успешной операцией!
— Ноль потерь, завод уничтожен, да еще и такой жирный трофей.
— Кое-кого, думаю, представят к награде.
— Мечтай-мечтай. Если и представят, так командира.
— А я разве сказал, что меня? Я просто к тому, что удачно слетали, вот и всё!
— А ну, позатыкались все на хрен в эфире! — перекрыл голоса рык Ирцарио.
В эфире сделалось тихо. Закрыв глаза, Ирцарио прислонился лбом к стеклу иллюминатора. Он стоял в одном из многочисленных пустующих отсеков большегруза и пытался справиться с собой. Получалось из рук вон плохо.
— Как ты? — раздался реальный, не из браслета голос Лейста.
Ирцарио закрыл глаза и с трудом подавил стон.
— Исчезни, — бросил он в ответ.
Лейст не исчез. Более того, он подошел ближе.
— Нашел в шкафчике у капитана. Ну, ты понял — у бывшего капитана. Хочешь?
Что-то в голосе Лейста настораживало. Ирцарио повернул голову. Лейст протягивал ему пустую на треть бутылку с виски или чем-то вроде этого. Вчитываться в этикетку не хотелось. Из горлышка разило спиртным, и этого было вполне достаточно.
Вот что не так с голосом. Лейст был пьян. Пусть не мертвецки, но взгляд затуманился. Ирцарио стиснул зубы. Что он ненавидел больше всего на свете, так это подобные вот этому «расслабления» на заданиях. Ничто еще не закончено. Они пока в открытом космосе, операция продолжается до возвращения на Гинопос, а это значит — полнейшая бдительность, абсолютная концентрация!