— Сюрприз, пидор, — улыбнулся Ирцарио, достав из кобуры пистолет.
Выстрел в огромном пустующем зале походил на взрыв. Пуля отскочила от лба робота, и тот замер, как будто оглушенный.
— Ну что, мы достигли соглашения? — поинтересовался Ирцарио.
Робот молчал. Бросив пистолет в кобуру, Ирцарио на всякий случай извлек из ножен тесак и по широкой дуге попытался обогнуть робота.
Но электронные мозги, проанализировав случившееся, пришли к выводу, что противник не продемонстрировал должного уровня в фехтовании.
— Твою мать, — только и успел выкрикнуть Ирцарио, отразив внезапную атаку.
Он никогда не сражался против отца, лишь несколько раз наблюдал за его поединками. Сначала, в детстве, — с детской гордостью и восторгом. Потом — с интересом. Отец был быстр и силён, а главное — его атаки всегда были неожиданны. Ему будто было лень тратить время на бой, и он, увлекая соперника чередой обманок, задавал ложный ритм, который вдруг сам же и нарушал. Зачастую удивлялся противник уже на том свете.
И вот теперь всё это обрушилось на Ирцарио, подкрепленное механической отчетливостью движений, очищенное электронными, не знающими погрешностей мозгами.
Робот не играл в обороне, он напирал, увеличивая скорость, и не давал даже мгновенной передышки. Ирцарио быстро понял, что выдержать дистанцию не получится, и начал кружить, отступая.
Еще одна неприятная особенность робота: он не устанет. Увеличивая время поединка, Ирцарио только изматывал сам себя. Нужно было что-то предпринять, и быстро. Ведь робот запоминал каждое движение Ирцарио и с каждым шагом всё лучше подстраивался под него. Стратегия убийства Ирцарио становилась изощреннее.
Когда очередной стремительный выпад едва не лишил Ирцарио уха, на него снизошло озарение. Робот ведь сам показал своё слабое место.
Ирцарио изловчился вырвать пистолет из кобуры левой рукой.
Этот стиль борьбы породила сама жизнь. До раскола с узоргами гинопосцы были воинами, но после… После пришлось примерять и одежды палачей. Приходилось по приказу уничтожать целые колонии условно мирных зеленоглазых, которые разбегались, как тараканы. Тесак убивал их с гарантией, но не отличался дальнобойностью и быстротой. Пистолет бил далеко, но лишь обездвиживал. Однако в совокупности оба этих оружия работали великолепно. Для многих узоргов слово «смерть» означало гинопосца с тесаком в правой руке и пистолетом в левой.
Ирцарио отвел удар и выстрелил роботу в голову. Голова дернулась, но меч не замедлился. Пришлось поднырнуть под него.
Ладно, давай иначе. Ирцарио, распрямляя колени, выстрелил роботу в ногу, потом — в грудь, и тут же рубанул тесаком. Меч возник на его пути в последнюю секунду, остановив удар в сантиметре от плеча.