Мы сели в маленьком ресторанчике в саду «Порт Дофин» и заказали аперитивы.
— Что вы сейчас намереваетесь делать? — спросил он. У меня не было определенных планов.
— Надо куда-нибудь поехать завтракать, — ответил я.
— Если вы ничего не имеете против, — предложил он, — мы можем позавтракать у меня. Я живу недалеко отсюда, километрах в пятидесяти. Машина моя стоит тут у входа. Идет?
Я согласился. Светло-серый «деляж» покатил нас по аллеям Булонского леса. Приблизительно через полчаса мы были у цели.
Серый французский особняк со львами у ворот. Не особенно старый, но довольно мрачный, с маленьким парком и газонами. Стеклянная галерея с десятками клеток. В клетках белые канарейки. На окнах цветы. В большой столовой накрыт стол к завтраку.
Очаровательная девушка с синими лучистыми глазами вышла к нам навстречу.
— Почему так поздно, папа? — спросила она.
Мсье Дюпон поцеловал ее в лоб и объяснил задержку встречей со мной, сообщив, что я и есть тот Вертинский, который поет у них на пластинках. Девушка приветливо улыбалась.
— О, мы так часто вас слушаем. Ваши песни я уже знаю наизусть. Я и сама уже могу петь их. Вот послушайте…
И она с очаровательным акцентом пропела несколько фраз по-русски. Я зааплодировал. Мы засмеялись. Завтрак прошел весело, и время пролетело быстро.
После завтрака мы пили кофе в гостиной и рассматривали канареек, которых, кстати, было великое множество.
— Папа обожает их, — сообщила Магги, — он сам их кормит и следит за ними.
Мы поболтали немного. Расстались друзьями, и через полчаса я уже был дома в Париже, сохранив об этом завтраке самое приятное воспоминание.
Теперь я отойду немного в сторону. Как-то в конце февраля в парижской «Гранд-Опера» был бал. Бал этот был традиционный и давался ежегодно в пользу убежища для престарелых актеров. В этот день программа обычно состояла исключительно из цирковых номеров, которые обязательно исполнялись актерами всех театров Парижа. Все это было, конечно, очень забавно, и публика с удовольствием шла смотреть своих любимцев в таких необычных ролях.
В этой программе участвовали и мы с Мозжухиным. Часа в три ночи мы, закончив программу, решили поехать поужинать в маленький ресторанчик на Монмартре «Клош-д'Ор», где подавали чудесный «муль мариньер» и устрицы. Усевшись в углу, мы занялись едой. Народу там собиралось много.
Главными же клиентами были артисты многочисленных мон-мартрских кабаре, которые заходили туда отдохнуть и покушать после работы.
Мы пили вино. Внезапно отворилась входная дверь, и на пороге появилась женщина. Это была наша общая приятельница, молодая манекенша от Пату, очень хорошенькая Клод. Увидя нас, она сразу же направилась к нашему столику и села с нами. Подали ужин. Она ни к чему не прикоснулась. Напрасно мы с Иваном развлекали ее разговорами, стараясь изо всех сил: она была в состоянии какого-то оцепенения — бледная и дрожащая, она, по-видимому, что-то переживала и пила коньяк большими рюмками, совершенно не пьянея.