Лейла в ужасе поворачивается к брату.
– Скажи, что ты этого не делал.
– Не делал, – отвечает он, и они смотрят друг на друга, пока она не убеждается, что он говорит правду.
Странно, что он ей про это не рассказал. Я думала, они все друг другу рассказывают.
– Но, судя по тому, что я слышал, Новембер обернула это против нее, объявив о ноже перед всеми в общей комнате вчера вечером, – говорит Эш. – Кстати, гениальный подход.
– Спасибо, – улыбаюсь я. – Как думаете, Аарья имеет к этому отношение? У нее есть мотив?
– Не уверен, – качает головой Эш. – Но она знает, в чем дело, хотя бы частично, а значит, она под подозрением.
– А Феликс? – спрашиваю я. – Он ведь Лев?
Лейла кивает.
– Если Аарья в этом замешана, значит, Феликс тоже. Пока что, думаю, нужно проследить, куда ведет эта нить, поскольку к Аарье и Феликсу гораздо легче подобраться, чем к Брендану, Шарлю и Никте.
– Что конкретно ты имеешь в виду, говоря, что «нужно проследить, куда ведет эта нить»? – решаю уточнить я.
– Что мы будем следить за ней, – поясняет Эш. – Попробуем выяснить, что ей известно.
У меня учащается пульс.
– Мы?
– Ты и я, – усмехается Эш.
– А как же Лейла? – спрашиваю я и слышу волнение в своем голосе. Следить за Аарьей, по-моему, не легче, чем за Бренданом.
– Боишься, что не сможешь со мной справиться? – Вся эта ситуация явно забавляет Эша.
Я презрительно усмехаюсь.
– Скорее, что не вытерплю твоего самолюбования.
Он ухмыляется.
– Самоуничижение – это не добродетель.
– Как и самовосхваление.
– Должно быть, для тебя это непривычная ситуация, Эш, – перебивает его Лейла, – когда девушка не влюбляется в тебя за две секунды. Думаю, меня это развлечет. Что касается ответа на твой вопрос, Новембер, я подойду к делу с другой стороны. Я гораздо лучше Эша умею обрабатывать информацию.
– «Лучше» – это значит, что у нее больше терпения.
– «Лучше» значит лучше, – парирует Лейла, и Эш ухмыляется.
Будь они обычными братом и сестрой, я могла бы представить, как он подкупает ее, чтобы она помогла ему с домашкой, а она просит его научить ее флиртовать с парнями. Но в том-то и дело, что в них нет ничего обычного.