– Моё почтение, – выдохнула то ли с раздражением, то ли с облегчением. На всякий случай, заглянула в карту и продолжила, – господин Морино. Так значит…
– Да-да. Я вызывал вас в субботу, но так и не дождался, – перебил Морино. – Теперь я могу посмотреть вам в глаза.
Слова прилетели в самое сердце, как осиновый кол. Я едва не проглотила язык. Всё-таки, надеялась, что участь быть оплёванной чудесным образом меня минует. Глупо было полагаться на удачу, очень глупо! Надежды имеют свойство умирать, рушиться, рассыпаться пеплом. А мои – особенно хрупки.
Ледяной ветер ворвался в грудь. Сжала кулаки, останавливая ярость. Слаб тот, кто не умеет держать эмоции под контролем. Не разрешу себя сломить! Скорее, Девятый Холм уйдёт под землю, чем я позволю ему поживиться своей горечью!
– Конечно, не дождались, – произнесла я, отчётливо выговаривая каждое слово. – Потому что отправлять посыльного нужно до одиннадцати утра.
– В одиннадцать я ещё был цел и невредим, – Морино улыбнулся на один бок. Проглотила его ухмылку с долей восхищения: бодрячком держится для тяжелораненого и малокровного. Ещё и сил хватает претензии высказывать. – Всё случилось в четыре дня.
– На такие случаи существует жреческий актив, – ответила я резко.
– Жреческий актив тоже приезжал, – Морино сложил руки на груди и укоризненно покачал головой. – А вот к вам мне пришлось идти самому. Потому что жреческий актив не имеет компетенции чистить раны от миазмов и спасать от столбовой болезни.
Вязкое молчание заполнило комнату. Воздух между нами накалился так, что, казалось, вот-вот затрещит, порождая разряды молний. Взгляд Морино не сжигал и не ранил, но настойчиво и медленно уничтожал. Сравнивал с землёй, как коса – траву. До чего неприятный тип!
Морино был прав. И я тоже не ошибалась. В этом мире слишком много углов, под которыми можно смотреть на истину. Только Морино привёл достойные аргументы. А мои пришлось оставить при себе: ведь он даже не стал бы слушать! А потому возмущение всё ещё кипело внутри, как раскалённое масло. И прорывалось наружу с каждым новым словом, с каждым движением.
– Показывайте, – выплюнула я.
Зейдана за моей спиной тихонько охнула. Неужели я произнесла это так резко?
Морино молча отодвинул простыню, скрывающую его ноги. Правое бедро закрывала толстая повязка, едва держащаяся на медовом пластыре. Судя по тёмным пятнам на бинте, кровь шла долго и обильно. Странно: Морино должен быть бледным, как холст, но его щёки всё ещё отливают розовым…
– Я латал крышу. Лист металла упал на меня и рассёк бедро, – выдал Морино с поразительным спокойствием. – Мне казалось, что проскочил до кости. Чуть не сошёл с ума от боли. Думал, что Покровители приберут к себе раньше срока.