В доме Кирк я попала на очередной спектакль. Но если Реано играла в одиночку, то Кирк подпевали все её сокланцы: от мала до велика. Дочь причитала, как мамка мучилась ночью, маленький сын картаво дразнил Кирк калекой, а мать – гладила её по голове. Сама же Кирк томно закатывала глаза и стонала, жалуясь на боли в спине, лихорадку и покраснение суставов.
Симулировала, надо отметить, она превосходно. Но мой небольшой опыт оказался сильнее её актёрских способностей. Долгожданного освобождения от работы Кирк не получила. Спектакль мне не понравился.
Дом Кирк я покинула около трёх часов пополудни. Выйдя на тенистую берёзовую аллею, я размяла затёкшие плечи. Остаток дня принадлежал мне. Только этой свободы не хотелось. Совсем. Из-за Йозефа. Из-за предчувствия неизбежного. Из-за говядины и узников в чьём-то подвале. И из-за «Споси нас тётя гатрэ».
Сил слоняться по городу у меня тоже не осталось. Я думала только о тёплой постели и крепком сне. А потому решила не давать отсрочку неизбежному и ехать домой.
Чтобы попасть на ближайшую остановку, нужно было выйти в рабочий квартал и пройти пару улиц. Тропинка шла под гору. Пучки вереска торчали вдоль обочины, отбрасывая на ноги кучерявую тень. Туфли оставляли глубокие следы: земля, пропитанная долгими дождями, ещё не просохла до конца. Я старалась не думать о том, что ждёт меня дома, но была уверена: что-то ждёт. И сюрприз этот будет отнюдь не приятный: Йозеф был способен на милости лишь в первый годовой цикл нашей семейной жизни. Предчувствие неладного скреблось под рёбрами, как шкодливый котёнок. Хотелось разодрать кожу и вырвать его вместе с сердцем. Чтобы нечему было болеть.
Подняла голову в небо. Пушистые барашки облаков уносились на север. Зашептала молитву, прося помощи у высших сил. Почтенные Покровители, я снесу всё! Только сделайте так, чтобы я больше никогда не возвращалась в чужое тело, в холодный подвал! Чтобы забыла об этом кошмаре, как о том, что случилось шестнадцать годовых циклов назад!
Спустилась с горы и вышла на узкую улочку. По левую руку потянулись деревянные домики с просмоленными крышами. Некоторые вполовину ушли под землю, сравнявшись окнами с тротуаром, некоторые – кренились на бок. Отдельные – стояли, пестря раскрашенными стенами, в окружении ухоженных клумб и садов. Чахлые яблони тянули в небеса искривлённые руки-ветви, словно вымаливая у Покровителей пощады. Совсем как я.
Вот она, долгожданная остановка! Судя по свежим полосам в придорожной пыли и следам копыт, повозка отчалила совсем недавно. А жаль. Придётся пожариться в солнечных лучах, ожидая следующую.