Лампочка моргает - давления масла нет! Надо мотор глушить, ещё убрала обороты, закончила разворот, огляделась, слева видна накатанная дорога, выключаю
мотор, всё равно встанет через пару минут, а так может и цел останется... Вижу мелькнувший чуть раньше прогал, только бы не в болото, которых здесь больше чем твёрдого
грунта... Скорости и высоты почти нет, до дороги не дотяну, выставляю закрылки и элероны, сажусь как могу. Сейчас выбора у меня нет, только молиться. Главное, что
впереди деревьев не вижу. Только кусты какие-то... Успеваю крикнуть, чтобы девочка пристегнулась и дальше мне не до неё, сажусь...
В наступившей тишине, когда перестал тарахтеть двигатель, хотя, какая тишина, свист ветра, утробный вой толстяка и ещё куча разных звуков, которые
некогда разбирать, я гасила скорость и заходила на посадку, молясь, чтобы посадка была против ветра, который сегодня вроде порывами до десяти метров в секунду. И если
У-двасик к посадке с планирования при боковом ветре относился довольно спокойно, слишком уж он летучий, то для Тотошки такая посадка была возможна только на хорошую
полосу, где после касания полосы можно вырулить и скомпенсировать снос...
Со скрежетом хлестнули по самолёту ветки кустов, и я повисла на ремнях от резкого торможения. Одновременно сзади захлебнулся криком капитан, что даже
обрадовало, а вот скрежет и треск которым сопровождалась посадка отозвался в душе болью, очень не хотелось потерять Тотошку, который уже прочно занял место в моей
душе. Но рассиживаться не стоит, по всем писаным и неписанным правилам, после аварийной посадки нужно скорее покинуть самолёт, и уж потом оценивать его состояние и
осматривать, слишком велика вероятность, что он может вспыхнуть или взорваться.
Отстегнулась и заглянула назад, толстяк мне совсем не понравился, он уже не верещал, а лежал бездвижно, закатив глаза в обмороке. Журналистка сидела
пристёгнутая с выпученными от страха и потрясения глазами.
- Отстёгивайся! И давай этого борова вытаскивать, а то самолёт полыхнуть может...
- Его Сергей вообще то зовут...
- Да мне плевать! Урод он, а не Сергей! Прибила бы труса...
- Ну, он же не часто летает...
- Хватит болтать! Вылезай, буду тебе его подавать, только под него не подставляйся! Если на тебя упадёт, насмерть придавить может...
Вытащить его через входной люк мне или даже нам обеим было нереально. Слишком узкий проход между спинкой пилотского сиденья и краем проёма. Но в
пассажирский отсек можно было попасть и через грузовой люк, вот им я и хотела воспользоваться. Ещё раз порадовалась крепости конструкции самолёта, как дверь кабины,
так и люк не перекосило и не заклинило, они нормально открылись. Волоком выдернули на снег бессознательную тушку капитана и сразу оттащили метров на тридцать в
сторону. А я полезла в самолёт за аптечкой, ведь не просто так столько крови натекло, да и случилось всё после явных попаданий в самолёт немцев. Схватила аптечку,
карты, свёрток с перекусом, как ни жаль бросать Тотошку. Но сейчас нужно было идти...