Сын Юзика однажды пришел домой и показал папе крестик.
— Я оцерковился.
Юзик, потомственный еврей, пришел в ужас.
— Это как?
— В смысле, крестился, — пояснил сын.
— Как православная, — вступилась жена, — я посчитала, что сыну это надо. Вера заставляет человека хотя бы задуматься над тем, как он живет.
— Могли бы посоветоваться, спросить мое мнение, — попытался обидеться Юзик.
— Мы хотели. Но ты был бы против. Не переживай. Плохого не случилось.
Юзик подумал и сказал:
— Ладно. Сделаем сыну обрезание, и он тогда будет точно как Христос.
Было уже часа четыре утра, когда о стекло машины кто-то резко ударил.
— Попробуй головой, громче будет, — я даже не сразу и сообразил, что и где происходит. Но сон слетел моментально, когда стук настойчиво повторился, нарастая.
Приподнявшись на откинутом сидении, в темноте, слегка освещенной тусклым фонарем, я увидел вокруг машины пять или шесть арабских солдат с автоматами, направленными прямо на нас. Офицер с пистолетом наизготовку наклонился почти к моему лицу.
— Попали, — сказал оператор, протирая глаза.
Поспать нам удалось всего ничего. Накануне, далеко за полночь, мы вдвоем, дотянув до севера Иордании, сморились окончательно и решили остановиться в какой-нибудь арабской деревне, уже недалеко от израильской границы, которая открывалась только в шесть или в семь утра. Нашли небольшую площадь, значит, в центре. Припарковались в углу, в сторонке, и выключились…
За сутки до этого пузатый офицер, на сносях, в синей форме с бровастыми погонами, голосовал прямо у поворота от иорданского пропуского пункта на границе с Израилем. Дорога выводила на основную трассу, идущую от севера королевства, затем вдоль Мертвого моря с поворотом на столицу Амман. Я знал ее наизусть, изучив накануне поездки подробную карту Иордании. Так всегда прорабатывался любой маршрут. Но одно дело на бумаге, а другое наяву.
— Проезжаем, — почему-то испуганно выкрикнул оператор.
И он, и я с обегчением выскочили из последнего многоступенчатого пункта пропуска, где мы открутили израильские номера, заплатили, сколько надо, и поставили другие, иорданские. Так положено из соображений безопасности. Хотя у нас по рожам за километр было видно, что мы — не местные.
— Берем, — так же рявкнул я, соображая на ходу, что иорданский попутчик-офицер в нашу машину скорее всего садится не случайно: и отследить, будем ли мы сворачивать где-нибудь до Аммана, и станем ли с кем-нибудь общаться по дороге.