«Его не будет, — твердил голос в голове. — Конечно, не будет. У тебя начались галлюцинации.»
Но он был и выглядел прекрасно: равномерное вращение, спокойное и уверенное в себе. Луч словно нашёптывал густым тихим баритоном, что не всё ещё потеряно и в конце всё образуется. Я попыталась хотя бы примерно прикинуть расстояние до него. Три мили? Пять? Десять… или сотня? Ночь стирала протяжённости, оставляя мучительную загадку.
«Маяк, — подумала я. — Значит, всё-таки где-то остались люди. Это их зов к остальным пленникам ночи».
Мне стало так хорошо от осознания того, что я не одна, что я рассмеялась в голос. Это было не то истерическое хихиканье, которым я сопровождала свои оплошности, а здоровый звонкий смех. По рукам и ногам разлилась тёплая волна, и холод вдруг стал совсем не страшен. Я почувствовала, как оживаю, и с тела соскальзывает пелена дурмана.
Домой я возвращалась с большой неохотой, вся тряслась от возбуждения. Мне не хотелось ждать; я готова была прямо сейчас пойти навстречу свету — идти, идти и идти, пока не дойду. Я металась по квартире из одного угла в другой, чувствуя, как мне стало тесно в своём обиталище. Свечи были слишком темны, еда — слишком пресна; я размышляла о людях, которые ждали меня там, под вращающимся лучом прожектора. Могут ли среди них быть отец с матерью?.. Почему бы и нет, сказала я себе. Они могут быть там. Конечно, они там.
Через сорок минут я надела тёплый свитер и спустилась посмотреть на луч ещё раз. Он остался на месте и казался даже ярче, чем раньше. Я наблюдала за ним почти час. За это долгое время ничего не изменилось; Маяк по-прежнему драгоценностью пылал над горизонтом, а я по-прежнему была на своей кривенькой улице на расстоянии световых лет от него. Поднимаясь по лестнице, я с грустью думала об этом. Первый радостный пыл начал угасать, и я оценивала свои шансы более трезво. Конечно, я могла собрать кое-какие пожитки и отправиться в паломничество хоть завтра (интересно, когда оно начнётся, это «завтра»), но… Что-то во мне ломалось, стоило мне представить себя идущей по тёмным улицам, а потом покидающей город и углубляющейся в шумящий во мгле лес.
Свернувшись калачиком на диване, я спросила себя с максимальной серьёзностью, смогу ли сделать это: отправиться в путь, когда неизвестно даже точное расстояние до Маяка. Не говоря уже о том, что, вообще-то, никто мне не говорил, что под прожектором будут люди, а если даже будут, то они меня воспримут с радостью. Вдруг под синим лучом кровля тех, кто наслал на мир эту бесконечную тьму? Об этом я как-то раньше не думала…