Глава третья
КРОВЬ ДЖЕГУАКО[6]
Тем, что поступил в университет и вот уже теперь скоро заканчиваю, обязан я ему, дедушке Хаджекызу…
Когда отец сказал последнее слово «нет», настолько твердое, что я бы уже и не смог, пожалуй, еще раз к разговору об истфаке вернуться, меня вдруг поддержал он.
Он незаметно возник тогда в моей комнате. Неизвестно почему оборачиваюсь, а он сидит себе на табурете около стеночки, недалеко от двери… Ладони одна поверх другой лежат на кизиловой его палке, но локти не висят, а слегка приподняты, так что обе руки словно подчеркивают и ширину развернутых плеч, и то, как ровно он держит голову, как строго приподнял подбородок…
Интересное дело: никогда не помню его кряхтящим либо расслабленным — всегда такой: сухой, жилистый, крепкий, с высокой шеей и слегка оттопыренными ушами, с крючковатым, чуть, может быть, бо́льшим, чем полагается на одного, но тонким носом, с глубокими глазницами, упрятанными под мощные надбровья… У адыгов есть такая пословица: спрятать что-то, скрыть в своих бровях. Какое-то слово, тайну… Так вот, было где у дедушки Хаджекыза прятать — не брови, а два крыла, правда, уже не совсем черных — слегка с серебром.
Усы у него были сплошь серебряные, но очень густые, и почти такими же густыми оставались волосы, которые еще давным-давно раз и навсегда остановились в росте: зачем, в самом деле, расти, если Хаджекыз никогда не расстается с войлочной шляпой такого же, как и волосы, пепельного цвета… Но главное, конечно, — темно-карие дедушкины глаза. Хоть и пытался он глядеть мягко, смиренно даже, во взгляде у него нет-нет да и возникал вдруг такой острый и такой загадочный блеск, что я однажды о нем подумал: было у него не только где скрывать— было еще и что.
Заметил, что я увидал его, и молча встал.
Друг друга понимать с полуслова мы с ним привыкли давно — да что там: с тех пор, как я помню себя, и научились…
Встал я со своей кровати у окна и пошел за ним.
Во дворе он остановился около чувала с рушеной кукурузой. Это был даже не чувал, а матрас, только полос на нем для этого не хватало, а по размеру такой же, если не больше… Чувал этот, который купили несколько дней назад, стоял себе на попа в углу сарая — так получилось, что я всего несколько минут назад в сарай случайно заглянул и хорошо помню, что он был там… Неужели дедушка один вынес его оттуда? Чтобы мы вдвоем теперь его на место поставили…