Опьяненная алыми парусами девичьих грез, я не смогла поступить на астрономическое отделение МГУ. Немало слез я украдкой пролила из-за разбитой мечты. Родители милосердно одаривали меня предельною самостоятельностью и утешали:
— Не унывай. Ты будешь нашим местным астрономом! Продадим старую Пеструшку и купим тебе телескопию! — ласкал дедушка, целуя мою несчастную голову в макушку.
— Я и есть местный, приусадебный астроном! — горько-горько заплакала я, не таясь, и заболела.
Милый-милый Рыжий Бармалей! Каждый час моего бытия в разлуке полон тобою, даже во сне от тебя не уйти…
Пишу Дневник Мечты: с…Мое Человечество — Жар-птица Вселенной гробнице миров подарило свое золотое яйцо. Цвети вековечно…» — мои первые строки о мире прочитала мама, сказительница бурятских волшебных эпосов… и заплакала…
"А над гаванью — в стране стран, в пустынях и лесах сердца, в небесах мыслей — сверкает Несбывшееся — таинственный и чудный олень вечной охоты»[5],— читаю строки великого романтика в юношеском Дневнике.
Высоко парила я над крыльцом жизни и, расправляя крылья от юных счастливых бед, смеясь, махала алым платком птицам, улетающим в далекие страны.
Юность моя — как танец на радуге.
5. ГОЛУБАЯ РОЗА
Мечта поэта
Люди! Я дарю Вам
Голубую розу.
1. «БЛАГОРОДНЫЕ СЕНСАЦИИ»
До чего может разыграться досужее женское воображение!
Может, пределом женского воображения явится сей своеобразный рассказ, написанный от избытка пресловутой праздности, которой столь велико, как проказы мозга, страшатся мои деловые современники, гоняясь за какими-то фантастическими алмазными фарами для супермашин, и будто бы венценосные фары проветривают туман в головах водителей!
В то время, когда гениальные современники, алчущие новых неведомых добыч, слепоглухонемо летят на смертельной скорости с таинственным роковым кодом в Никуда, я спала сладким сном, как сурок, отлеживала пышные бока на полу в неге нирваны.
Пусть избранники человечества купаются в золоте-изумрудах, как свиньи в навозе, и тешатся измерением таинственной силы, энергии блеска супердрагоценностей, звенят платиновыми кандалами. Меня всегда изумляли магические чары изумруда магнитом притягивать людские сердца. Но в нирване Будды драгоценности угнетают тело, как блохи цепного пса.
Ох, как занемели руки, ноги и раздобревшее от черного хлеба, от жареной картошки тело, хотя до сорока лет сплю на полу, как аятолла Хомейни.
— Пока не прилип к черепу мой бессовестный мозг, пока не началась проказа мозга, лучше отрубить голову и выбросить в мусорный ящик! — выругалась я вслух.