Голос Сабри вывел его из оцепенения.
На дно ямы что-то упало. Халиль инстинктивно отпрянул. У его ног лежал пистолет. Халиль схватил его, попытался унять нервную дрожь, глотнул воздух пересохшим ртом.
— Халиль! Они рядом!
Спустив предохранитель, Халиль на секунду выглянул из ямы и выстрелил по бежавшим курдам. Пожилой кинулся в одну сторону, молодой — в другую. Оба упали на землю. Затем пожилой приподнялся на колено и выстрелил. Халиль успел пригнуться. Над головой одна за другой со свистом пролетели пули. И снова послышались быстрые шаги. Халиль выглянул. К яме бежал молодой курд. Халиль прицелился, выстрелил, и парень упал, словно ему подставили подножку. Он корчился и извивался, как недорезанная курица. Халиль прицелился в пожилого, выстрелил, и тот повалился на бок, схватившись за руку.
— Это они убили моего отца! — сквозь зубы процедил Халиль.
Его охватило желание мести. "Две пули… Для этого потребуется всего две пули, — подумал он. — Затем… затем разлука с деревней, тюрьма. А Эмине?.. Нет, он не способен на подлый выстрел в спину…"
Вокруг все затихло. Не было слышно ни звука. Халиль удивленно посмотрел вокруг. Высокие стены ямы… Запах земли, пыль и мусор на земле, кровь на земле. Земля и Эмине… Это земля заставила его вспомнить об Эмине, понять, как он по ней истосковался… То, что недавно казалось ему невозможным, вновь ожило в его душе, вновь вспыхнула искра надежды. Недалеко от Халиля опустилось на землю несколько пугливых воробьев. В деревне как будто началось движение. Так оно и было. Из ворот фермы несмелыми шагами вышел Камбер, огляделся. Вскоре показался Мухиттин. Только теперь Халиль заметил, что ветви деревьев колышутся, что дует ветерок, что поют птицы. Послышался голос Сабри:
— Халиль! Халиль!
— Я здесь, Сабри-ага.
— Как ты там?
— Ничего. Они ушли?
— Не видать. И голоса, гады, не подают.
"Интересно, что подумает Эмине, когда узнает обо всем этом?"
Халиль сознавал, что за это короткое время он возмужал, стал совсем другим человеком. Теперь он не тот, что прежде. Одно событие перевернуло всю его жизнь. В нем не осталось былого недовольства собой, он не в мечтах, а в действительности вел себя как настоящий герой.
— Выходи, Халиль. Их и след простыл, — слышится голос Сабри.
— Нет, нет, Халиль, погоди, мы сначала осмотрим все вокруг! — это кричит Камбер.
Конечно же, и для Сабри, и для Камбера, и для Кадир-аги, и для Эмине он теперь не тот Халиль, что прежде. Еще долго, много лет будут говорить о том, как он обратил в бегство своих врагов. Тем более что в деревне давным-давно и выстрела-то настоящего не слыхали, если не считать стрельбы на свадьбах.