— Плохи дела у нашего брата-крестьянина, Халиль. Чем ниже склоняешь голову, тем хозяева удобнее на нее садятся. Еще много, ох как много придется нам страдать. И у меня, Халиль, горе. Весь день нынче голова кругом идет.
— Что случилось?
— Ремзи — вот мое горе, Халиль. Все из-за него. Позавчера крепко обидела его жена Дурмуш-аги. У них в тот день хлеб пекли. Так Назмие велела Ремзи взять корзину и принести соломы. А он отказался. Назмие разозлилась и давай кричать: "Твой отец всю жизнь, высунув язык, дерьмо корзинами таскал, а ты что тут из себя корчишь?!" Ремзи обидно стало, он возьми да скажи: "А почему вы сына своего не пошлете?" Тут она прямо взбесилась — плюнула ребенку в лицо и заорала: "Ах, наглец! Как ты смеешь равнять себя с моим сыном?!" Отхлестала Ремзи по щекам и избила.
— Избила?
— В том-то и дело, что избила. И в лицо ему плюнула, и избила. Он весь в слезах домой пришел. А когда рассказал все как было, у меня, Халиль, сердце кровью облилось. Сколько лет работаем на них, а они нас, оказывается, и людьми не считают. Хотят, чтобы и мой Ремзи стал их рабом. Ремзи плакал и все повторял: "Помоги мне, отец, выучиться, помоги! Умоляю тебя, помоги! А не можешь, ей-богу, удеру отсюда". Видал, что у ребенка в голове творится?! Я сам — человек конченый. Ну, проживу еще годков пять, самое большее десять. А в деревне ни за что не останусь. Ради Ремзи в город уеду, работать там буду, милостыню просить пойду, но Ремзи непременно выучу. Сколько раз говорил мне учитель Осман: "Камбер-ага, непременно учи сына". Человека, Халиль, учение красит. Ученый человек и посочувствует тебе, и уважение окажет. Добрый он, этот учитель Осман. Да, Халиль, милостыню буду просить, а сына грамоте выучу. Смотри, пятый класс лучше всех закончил. Выучится — спасет себя. А здесь что его ждет? Станет подпаском у Дурмуш-аги, будет землю мотыжить и корзины с навозом таскать?! Трудно жить безземельному. А у кого она есть в нашей деревне, земля? У семи хозяев. Остальные — голые и голодные. Дай бог мне дожить до того дня, когда Ремзи в люди выйдет. А не доживу, так хоть сейчас на душе спокойно будет, что сын учится.
— Ты-то, дядя, уедешь и наверняка выучишь Ремзи, а вот я отсюда никуда не уеду! Я уже сейчас будто покойник.
— Станет тебе совсем невмоготу, тогда поймешь, что нет тебе жизни в этой деревне, у твоего хозяина. Приходи ко мне. Где бы я ни был, хоть на другом конце света, дверь моя всегда для тебя открыта. Я поделюсь с тобой последним куском хлеба. Ты для меня все равно что Ремзи. Мы тебя родным считаем.