— Такая, видно, у тебя доля. Кто знает, может, оно и к лучшему.
— Чего, Халиль, закручинился? — спросил Камбер, легонько толкнув Халиля в плечо. Тот попытался улыбнуться, но улыбки не получилось, и он досадливо поморщился.
— Знаю, сынок, что у тебя свое горе. Да поможет тебе аллах!.. Какое-нибудь пристанище мы себе найдем.
День проведем под крышей, день — под забором, ну а потом пристроимся. Приедешь — заходи. Тебе, Халиль, и дверь наша открыта, и сердца наши!
Вдали послышался гул грузовика. Ремзи вскочил.
— Едет!
Глаза Али Османа наполнились слезами.
— Уезжаешь, значит, Камбер?
Камберу на глаза тоже навернулись слезы. Два друга, долгие годы делившие тяготы батрацкой жизни, обнялись.
— Значит, уезжаешь, брат? Счастливого тебе пути! Счастливо добраться! Не забывай меня, Камбер! Если чем обидел — прости!
— И ты прости меня, Али Осман!
— Кто знает, — говорил Али Осман, — доведется ли еще свидеться. Нам ведь долго не протянуть.
С грустью глядя, как прощаются два старых друга, Халиль как будто видел, что ждет в будущем его самого. После возвращения из армии Халиль, хоть и не сразу, но лучше стал понимать, что творится вокруг.
Камбер повернулся к Халилю, и они обнялись.
На дорогу, кряхтя, выполз грузовик, похожий на гигантскую черепаху. Халиль попрощался с Ребиш.
— Передайте привет Сулейману и Дервишу, — говорил Камбер.
Грузовик пригнал с собой запах пыли, бензина, резины и горелого масла. Из-под навеса в кузове показались усатые, желтозубые, обветренные лица крестьян. Халиль погрузил вещи Камбера. В кабине свободного места не было, и Халиль помог Камберу и Ребиш взобраться в кузов. Затем он обнял и расцеловал Ремзи.
— Учись, Ремзи, учись! Ты вся наша надежда. Только, смотри, не забывай нас!
Ремзи тоже поцеловал Халиля и шепнул ему на ухо:
— Приезжай к нам с сестрицей Эмине!
Грузовик увез их. Он вырвал их из деревни.
— Уехали… — произнес Али Осман.
Чем дальше уходил грузовик, увозя Камбера и его семью, тем сильнее жгло сердце.
— Какую работу найдет там Камбер? Ведь он уже немолодой, — сокрушался Али Осман.
Там, в кузове грузовика, Камбер, Ребиш и Ремзи увозили с собой частицу его сердца.
Когда Али Осман и Халиль вернулись в деревню, куры по-прежнему, словно ничего не произошло, разгребали землю. Петух захлопал крыльями, взъерошил перья на шее, встряхнулся и запел свою хриплую песню. Чего, глупый, поет? Люди уехали! Люди! — а он, глупый, горланит. Все вокруг осталось по-старому: та же деревня, те же люди, те же деревья, те же птицы. Ничего не изменилось. Только сердца Али Османа и Халиля были ранены, ведь Камбер, Ребиш и Ремзи были для них опорой, пусть не главной, но способной придать им силы. Теперь же в сердце у них образовалась пустота, и эта пустота причиняла боль. Известно, что смерть даже не близкого человека причиняет боль… Для Али Османа страшнее всего было то, что он остался один, совсем один. Некому теперь излить душу, не с кем поделиться. Что до Халиля, то он еще острее переживал свое горе. Именно это расставание, эта разлука сразу приблизили к нему Эмине. Он уже не мог жить без нее. Его безудержно влекло к ней. Он постоянно думал о ней. Опустошенность перерастала в любовь. Халиль смутно догадывался, что его постоянная досада, переходившая в отчаяние, порождалась невозможностью любить и обладать. На какой-то миг ему даже почудилось, будто он расстался не с Камбером, Ребиш и Ремзи, а с Эмине… У каждого есть что-то, что помогает сносить житейские невзгоды, скрашивает жизнь. У Халиля этим "что-то" была Эмине. Она заменит ему тех, с кем пришлось расстаться, хотя каждая встреча с ней будет вызывать у Халиля грусть.