— Бей! Бей же! — неслось со всех сторон.
Но петухи уже едва держались на ногах. И вдруг Кельоглан нанес Белому подряд два удара. После первого удара Белый захрипел и отступил, после второго — пошатнулся и пустился наутек.
— Удрал! — вскрикнул Сейфи, широко раскрывая глаза.
Дурмуш-ага подбежал к своему петуху и так пнул его ногой, что тот с жалобным писком ударился о стену.
Все это произошло так быстро, что крестьяне опомниться не успели. Послышались голоса:
— Жалко птицу! Грех-то какой!
— Не суйте нос не в свои дела! — крикнул Дурмуш-ага и в ярости сшиб в грязь попавшегося ему под руку Телли Ибрагима. Схватил тяжелый камень и придавил им петуха.
Сторож Муса, прижимая руку к груди, пятился от Сейфи и, пытаясь заглянуть в глаза Дурмуш-аге, плаксиво спрашивал:
— Хозяин, отдать ему деньги, отдать?
— Мы же их выиграли, дядя Муса, выиграли! Это наши деньги, — повторял Сейфи.
— Так-то оно так, только потом мне от бея житья не будет.
Дурмуш-ага повернулся к Мусе:
— Что ты там лепечешь?
— Деньги, деньги, хозяин, отдать ему?
Вместо ответа Дурмуш-ага накинулся на Мусу и принялся хлестать его по щекам, вымещая на нем злобу, которую не успел сорвать на петухе. Видя, что отца его бьют ни за что ни про что, Али бросился к Дурмуш-аге и оттолкнул его. Вслед за Али двинулся и Омар, но ему преградил путь Хусейн. Ударом кулака Омар сбил его с ног прямо в грязь. Не успел Хусейн подняться, как Омар нанес ему новый удар, снова сбив с ног. Тем временем Дурмуш-ага подмял под себя щуплого Али, но подоспевший Омар спихнул его на землю. Крестьяне кинулись разнимать дерущихся.
Сейфи, схватив Мусу за воротник, уговаривал его:
— Теперь эти деньги наши, дядя Муса. Понял? Наши!
Чуть поодаль неподвижно стоял Халиль с зонтом в руке. Наконец, выйдя из оцепенения, он отдал зонт какому-то мальчишке и, не обращая внимания на драку, подошел к мертвому петуху. Халиль долго глядел на него. Петух дрался за других. И за других отдал жизнь. Еще недавно он радостно горланил, был красив, и вот теперь эта страшная, нелепая смерть! Хыдыр, Али Осман и Белый петух. Три смерти, смерти, похожие одна на другую.
— И нас ждет то же самое, — пробормотал Халиль. Он посмотрел на небо, затем оглянулся вокруг и молча зашагал сквозь гудевшую толпу. По-прежнему еле приметно моросил дождь.
— Я им не прощу! — орал Дурмуш-ага. — Я покажу им! Кровью будут харкать!..
Халиль шагал по дороге, ведущей на кладбище. Он шел к Хыдыру, к Али Осману… Какая-то внутренняя сила влекла его к ним, именно к ним. Потому что, как предсказывал Хыдыр, пробил час, когда ему стало невмоготу, когда "нож уперся в кость". Потому что сегодня не петуха растерзали, убили, а его, Халиля, его надежды, его мечты, ради которых только и стоило жить.