И Слэппи издал тихий, зловещий смешок:
— Хии-хии-хии…
15
— Я не смогу прийти, — мрачно сообщила я Марго. Я лежала на кровати, прижимая к уху телефонную трубку. — Мне на целый день запретили выходить из комнаты.
— Как? За что? — поразилась Марго.
Я вздохнула.
— Если скажу, Марго, ты мне все равно не поверишь.
— Испытай меня.
Я все равно решила не говорить. И так уже вся семья считает, что я рехнулась. Зачем убеждать в этом еще и лучшую подругу?
— Может быть, расскажу при встрече, — сказала я.
На другом конце линии воцарилось молчание.
Потом Марго с благоговением выдохнула:
— Ух ты-ы…
— Ух ты? Что значит это «ух ты»? — закричала я.
— Ух ты. Видать, ты и впрямь натворила дел, раз даже не можешь об этом говорить.
— Это… это просто странно, — пробормотала я. — Давай сменим тему?
Снова молчание.
— Папа скоро устраивает вечеринку для шестилетних, Эми. И он интересовался…
— Нет. Извини, — тут же перебила я. — Я убрала Слэппи подальше.
— Как так? — удивилась Марго.
— Я убрала болванчика, — повторила я. — С этим покончено. Не буду я больше чревовещателем.
— Но, Эми… — запротестовала Марго. — Ты же так любила играть с этими болванчиками. И ты говорила, что не прочь малость подзаработать, помнишь? Вот папа и…
— Нет, — отрезала я. — Я передумала, Марго. Извини. Передай папе, что мне очень жаль. Я… я расскажу подробнее, когда мы увидимся.
Я тяжело сглотнула. И добавила:
— Если когда-нибудь мы увидимся.
— Звучит жутко, — тихо сказала Марго. — Может, мне самой к тебе приехать? Думаю, я могла бы попросить папу меня подбросить.
— Я наказана по полной программе, — горестно ответила я. — Никаких посетителей.
В коридоре послышались шаги. Наверное, мама или папа шли проверить меня. Кстати, мне и по телефону запрещено было разговаривать.
— Мне пора. Пока, Марго, — прошептала я. И повесила трубку.
В дверь постучалась мама. Я сразу узнала ее по манере стучать.
— Эми, хочешь поговорить? — спросила она.
— Не слишком, — угрюмо отозвалась я.
— Как только сознаешься, тебе позволят выйти, — сказала мама.
— Знаю, — буркнула я.
— Почему бы тебе не сознаться прямо сейчас? Такой денек славный, — продолжала мама. — Не трать его, просиживая в комнате.
— Мне… мне что-то не хочется разговаривать, — сказала я.
Больше она ничего не сказала. Но я слышала, что она по-прежнему торчит под дверью. Наконец, я услышала ее шаги, удаляющиеся обратно по коридору.
Я взяла подушку и зарылась в нее лицом.
Мне хотелось отгородиться от всего мира. И подумать.
Думай. Думай. Думай.
Я не стану признаваться в преступлении, которого не совершала. Ни за что.