Я пошел к куполу, на ходу глянул на небо. Тучи, Земли по-прежнему не видно.
И вдруг позади мой голос:
— Карлос, Карлос!
Я оглянулся и вскрикнул. Глаза у меня полезли на лоб: бездыханный Ракк, которого я убил несколько минут назад, медленно поднимался.
— Ведь я убил тебя, убил!.. — закричал я.
— Да, — отозвался Ракк, — но ты разве не знаешь: у нас у всех по семи жизней? Наша нервная система может восстанавливаться шесть раз. На это уходит несколько минут. Прости, что заставил тебя ждать. Давай сыграем еще!
— Нет! Нет! — закричал я, дрожа от ужаса.
— Будем играть еще, прямо сейчас, — сказал Ракк, а вокруг уже радостно теснились могучие венериане.
Фернандо Акунья
>(Испания)
Лев
Суток как таковых в Городе не было; под искусственным куполом небесно-голубого цвета всегда светил яркий свет, и благодаря ему была жизнь. Постоянство этого света раздражало. За куполом сейчас, наверное, полдень — чуть позже или чуть раньше.
Поль уверенно шагнул с первого движущегося тротуара на второй: разница в скоростях между ними была совсем невелика. Ему уже десять лет. Он только что сдал, и сдал блестяще, последние экзамены в своей жизни; через неделю он начнет работать на производстве. Начинается новая жизнь, это так странно, и так приятно знать: отныне я считаюсь взрослым!
На третий тротуар, с него — на четвертый. Поль сел; сиденья только на четвертом и пятом, но особенно спешить домой незачем, поэтому на пятый можно не переходить. Первые три тротуара использовали для поездок на небольшие расстояния или для перехода на самые скорые — четвертый и пятый. Сейчас на тротуарах почти никого не было: пятая смена еще не кончила работать, а для шестой пока было рано.
Так спокойно себя чувствуешь, когда едешь на тротуаре! Закрой глаза — и мечтай.
Отец достал для него разрешение съездить посмотреть на льва. Один раз он льва уже видел — когда в пятилетием возрасте сдал, как и другие его ровесники, вступительные экзамены в университет Города; родителям тогда захотелось сделать для него что-то приятное.
Лев. От обучающих машин Поль еще в раннем детстве узнал о прошлом своей планеты; машины ввели в его мозг знания об истории мира, населенного некогда тиграми и слонами, обезьянами и крокодилами — и львами, величественными царями зверей.
Дом номер пятнадцать тысяч четыреста тридцать пять. Ехать уже недолго, какой-нибудь десяток кварталов. Он начал переходить с тротуара на тротуар и оказался на первом — том, что ползет еле-еле. А вот и мостик, старый знакомый, к которому он так привык; вроде бы такой же, как другие мостики, и в то же время не такой, с почти невидимыми отметинами, доступными лишь глазу того, кто проходит по этому мостику каждый день.