Спустя день услышал разговор куривших офицеров о том, что Кобзон приехал на очередной передел дзержинских химических предприятий, а к нам – по пути заскочил: военных любит, вот и заехал.
Мне было всё равно. Предприятия всё равно кто-то делит: Кобзон или кто иной – уже неважно. Другие заезжавшие делить нас не навещали и на могилы с нами не ездили. Они просто угрюмо пилили.
Впоследствии имя Кобзона в дзержинских наших делах так и не проявилось ни разу, так что, может, и напутали шептавшие по углам.
Зато он точно пел в Афганистане, пел в Чернобыле, пел для бойцов всех – и удачных, и неудачных, и самых грязных – войн, потому что на любой войне людям тяжело, люди ползают в грязи и тем становятся чище.
Ему было несложно петь для нас: он считал это своим обязательством и, может, оправданием. Таких, как он, мало. Он за нас заступался, когда все норовили плюнуть в нас.
А то, что его по каким-то причинам не пускали в Америку, что его имя мелькало в крупных финансовых разборках и околокриминальных хрониках, – ну, господа, вы ж так любите классические фильмы с Аль Пачино и Робертом Де Ниро: вот оно и на нашей почве, пожалуйста.
Чего вы лица воротите? Или вам только американская и итальянская мафия нравятся?
Его только они и могут сыграть, причём желательно сразу оба – Де Ниро и Пачино, – или кто-то третий, похожий и на них, и на него; я пока подходящего артиста не нахожу – потому что такая фактура, да? Подобную фактуру надо выращивать в специальных оранжереях.
Это был бы мощнейший фильм.
Иосиф Кобзон – стопроцентный герой эпической саги о явлении и становлении титана.
Из донецкого ребёнка и советского срочника он стал всем – главным голосом советского пространства, надземного, космического и подземного, сотоварищем и застольным собеседником всех генсеков, всех президентов, всех маршалов, а заодно и всех воров в законе, и всех прочих великих мира всего, и всех, самое главное, малых мира сего – тоже.
Кобзон – среди тех гениальных советских евреев, что вдруг пропели о самом главном в русской душе, коснулись самых тихих её струн. Наряду с Бернесом, Утёсовым и Высоцким он стал тем кодом, что расшифровал нас, и заставил страну любить себя и плакать о себе.
Кобзон обрусел и сам стал Россией. Он спел самое большое количество русских советских песен, и, когда я года четыре назад, вдохновлённый тем, как Иосиф Давыдович поддерживает воюющий Донбасс, начал делать сборку из его лучших песен себе в машину, чтоб колесить по донецким дорогам под голос Кобзона, мне пришлось загнать на один диск добрую сотню классических композиций.