— Скоро ли это будетъ? — и мальчикъ капризно надулъ губы. — Я хочу уже видѣть.
— Кажется, сейчасъ откроются двери. Тогда мы всѣ побываемъ тамъ, одни за другими.
— Мы первые, да?
— Такъ было бы слишкомъ много первыхъ. Мы можемъ еще подождать.
Чужой старикъ ласково положилъ руку на плечо мальчика.
— Ты увидишь еще много храмовъ молодой гражданинъ! А намъ, старымъ, нужно спѣшить. Но если ты дѣйствительно хочешь попасть первымъ — никто не будетъ съ тобою спорить.
Рядомъ съ этимъ старикомъ стоялъ другой. Оба были совсѣмъ сѣды, и серебряные волосы падали на ихъ плечи. Другой наклонилъ голову.
— Еще двѣ или три весны — и довольно. Ты правъ, старый другъ. Меня все чаще начинаетъ клонить къ вѣчному сну. Я уже усталъ, — хотя моя мысль еще бодра. И если она притупится…
— Тогда мы пойдемъ въ другой храмъ. Мы сдѣлаемъ это вмѣстѣ, не правда-ли?
— А твоя работа, Павелъ?
— Я передаю ее въ надежныя руки. Я нашелъ себѣ сотрудника, который своимъ весельемъ и своей молодостью прогоняетъ мою усталость. Если бы ты зналъ, какъ она смѣется, эта Формика, когда мы оба вмѣстѣ сдѣлаемъ какую-нибудь ошибку… Потомъ она водитъ меня въ горы и я ползаю съ нею по скаламъ, какъ мальчикъ. Да, она прибавила мнѣ года два-три лишнихъ.
На вершинѣ холма, у самаго храма, толпа пришла въ движеніе.
— Я пойду со стариками! — сказалъ мальчикъ. — Они мнѣ нравятся.
Мать утвердительно кивнула головой, и они начали медленно подниматься — двое сѣдыхъ и одинъ маленькій.
Виланъ стоялъ у рычага, одно движеніе котораго должно было залить свѣтомъ весь храмъ. Строитель всѣми силами старался совладать со своимъ волненіемъ, но все же его охватывала нервная дрожь. Великая минута приблизилась, — и тревога за свое произведеніе сжимала сердце художника.
Вилану казалось, что онъ забылъ о чемъ-то важномъ. За послѣдніе дни всѣмъ приходилось спѣшить. Что, если они сдѣлали какой-нибудь промахъ, внесли въ общую гармонію рѣзкій, кричащій диссонансъ?
— Нужно посмотрѣть еще разъ! — бормоталъ художникъ. — Я не могу.
Онъ торопливо пошелъ въ главный залъ и по пути встрѣтилъ Коро. Тотъ былъ блѣденъ, и глаза у него блестѣли, какъ у больного. Съ недоумѣніемъ посмотрѣлъ на Вилана.
— Развѣ еще не время? Все въ порядкѣ.
— Ты ручаешься?
— Конечно… Мы опять осматривали все вмѣстѣ съ Абелой. У нея вѣрный взглядъ.
— А гдѣ Акро?
— Онъ тамъ, на хорахъ. Онъ не хочетъ быть внизу, когда придутъ люди. Но торопись же… Ты слышишь?
Сквозь запертыя двери до нихъ доносился ропотъ, — тихій и почти ласковый, похожій на очень далекій, смягченный шумъ моря.
— Они ждутъ… Спѣши! — еще разъ повторилъ Коро. — Сейчасъ такъ свѣжи еще тѣ цвѣты, которыми украшена статуя. И я боюсь, что скоро они начнутъ увядать.