И твердо отрезал:
— Я не слаб. Я — Нивен.
“Кусок темной пустоты”, — шепотом подсказал Ух’эр в голове и заливисто расхохотался.
Эльфы молчали.
Йен бы сейчас расхваливал себя. Нивен не умел хвалиться, но все когда-нибудь бывает впервые, так?
Чем Йен завершил бы рассказ?
— В моем мире обо мне ходят легенды, — напомнил Нивен. — Рассказывайте, в чем проблема. Узнаете, почему.
Холодный ветер лег под ноги. Эльфы переглянулись.
— Что вам терять? — спросил Нивен.
— Ты просишь Совет говорить с тобой, — напомнил главный. — Ты даже не Иной. Совет не говорит и с Иными без крайней на то необходимости.
— Вы уже говорите, — дернул плечом Нивен. — А необходимость, — развел руки, демонстрируя лес вокруг себя, — вот она.
Они снова переглянулись, теперь смотрели друг на друга дольше. Будто беззвучно говорили о чем-то. Кто их знает, этих главных, может и правда говорили.
— Хорошо, — сказал наконец главный. Приложил ладонь к груди и едва кивнул. Представился. — Ар’кеонналэрен. Глава Совета Высших. Ты — Нивен, можешь молчать. Ты прав, Запретный лес теряет силу. Со времени того самого боя, в котором ты и твой друг... участвовали.
— Вытащили вас из бус, — подсказал Нивен.
— То было ожерелье Кхаоли, — холодно поправил Арк… как там его.
Нивен уважительно кивнул. Ухмылку сдержал. Всё, хватит прикидываться Йеном. Еще одно лишнее слово — и эльфы передумают говорить.
— К ней, к Праматери Кхаоли, мы обращались за помощью, — после паузы продолжил главный.
Нивен молча поднял бровь, но ничего не спросил — чтобы не ляпнуть лишнего. Она жива, что ли? Или они с мертвецами тут беседуют?
Арк объяснил:
— Существует Ритуал. Каждый Иной, становясь членом Совета, должен спуститься в Темные земли небытия, где обитает дух Праматери. Она дает знак, слово, подсказку — и это слово Иной приносит в мир. Даонхаллеген когда-то принес ожерелье — то самое, в которое заточил нас. И этим нарушил заветы — только дыхание матери, только ее слова можно забирать из Темных земель. Даонхаллеген был… Слишком самоуверен. Как ты… — и снова ледяной взгляд и вместе с ним — порыв ветра в лицо. Словно пощечина.
Нивен сдержался — не разозлился.
Да и на что злиться? На ветер?
— И что ваша… — чуть не сказал “мама”, но опять сдержался, — …Кхаоли? Помогла?
Иной покачал головой. Ответил неожиданно тихо и глухо — только что голос звенел, журчал ручьем, а теперь — упал камнем.
— Они не вернулись. Ни один из них. Совет все еще состоит из Шестерых. Каждый раз мы выбирали достойного, каждый раз он уходил в Темные земли — но не возвращался.