Выдохнула в третий раз, и сердце ударилось увереннее, сильнее. И ресницы дрогнули.
А она вдруг испугалась, что сейчас он откроет глаза.
— Ну, или так… — хмыкнул рыжий монстр совсем близко, и Аэ вздрогнула. Она и забыла, что он здесь. Вскинулась.
Он, оказывается, присел совсем рядом и заинтересованно всматривался попеременно то в нее, то в него. Желтые глаза горели. Ярко, болезненно, страшно.
“Этот огонь… — вдруг поняла она. — Тот самый огонь горит внутри. Он не удержит его, он силен, а огонь — сильнее. Будет рваться наружу. Скольких же рыжий монстр сожжет прежде, чем сгорит сам?”
Впрочем, это не ее дело.
— Уходи, — сказала ему — вырвалось, неожиданно твердое и резкое.
— Вы точно родственники! — восхитился тот в ответ и кивнул на Нивена. — Он тоже поначалу пытался от меня избавиться, пока не понял, что не выйдет.
— Сейчас ты рад этому? — Аэ наклонила голову набок. Рука все еще лежала на груди Нивена, вторая — опустилась рядом с сапогом: достать нож, если придется.
Рыжий высоко вскинул брови — кажется, удивился вопросу.
Аэ объяснила:
— Рад, что навязался? Что остался рядом с ним, чтобы… зачем? Шутить теперь над ним, умирающим?
— Да говорю же…
— Он умирает, — отчеканила она. — Я поделилась с ним своим дыханием, но ему нужно начать дышать самому.
— И как ему это сделать? — кажется, ей удалось наконец стереть ухмылку с рыжей рожи. Взгляд остался тем же. Пропала только злая насмешка, да и то — куда бы ей пропадать? Просто поглубже спрятал.
Аэ вздохнула.
Она уже давно знала, что сделает глупость. Но даже сказать сейчас трудно… Как же она будет ее делать?
— Я его заберу, — сказала она, заранее упрямо, готовая спорить хоть с ним, хоть с собой. — Ему нужно в Запретный Лес. Здесь я не смогу помочь.
Рыжий задумчиво наклонил голову набок.
— А там? Сможешь? С какой стати вам помогать ему?
— Он — один из нас, — уверенно ответила она, хотя понимала, что убедить в этом Совет будет очень непросто. И повторила. — Я его заберу,
Она пыталась убедить не рыжего — себя.
Что рыжий будет не против, она уже знала.
Он слишком занят собой.
***
“Во злая девка! — удивился Йен. — Если они все там такие, не удивительно, что Нивен их боится — у него это в родовой памяти должно быть заложено…”
Подавил желание навешать ей по большим ушам — сейчас он не был уверен в том, что сможет остановиться, а не оторвать, предположим уши. Или голову. Слишком много всего было внутри — голосов, воспоминаний, боли, злости, сдавленного смеха. И Йен давил его в себе еще больше. Давил всё. Чтобы не разорваться на части.