— Причину я сказала Дурджахан.
— А внука своего ты спросила прежде, чем вести такой разговор?
— Спросила…
— И что ж он?
— Он сказал, чтоб, пока не вернется, разговоров не начинать…
— Чего ж ты его не дождалась?
— А зачем ждать? Жди не жди, породниться нам никак невозможно.
— Из-за того, что Бессир наплела?
— Да.
— Ты, стало быть, ей поверила?
— Ну… поверила…
— Ясно. Сейчас она сюда явится. Сможешь ты ей в лицо сказать все, что она тебе болтала?
— Да хоть дважды! Мне чего таиться — не я слух пустила!
В дверях появилась Бессир. Остановилась, презрительно оглядела собравшихся.
— Садитесь, — сказал Горбуш-ага, не обращая внимания на развязность ее поведения.
— Ничего, постою, — ответила та и слегка отвернулась в сторону.
Горбуш-ага кашлянул и опустил голову.
— Почему Пудак не явился?
— Дома нет, — коротко бросила Бессир. — Да и нечего ему тут делать. Можешь считать: я — Пудак. Спрашивай, чего надо! — и она повела бровями.
— Ну, ладно, коли так… Говори, Аннабиби, пусть теперь Бессир от тебя послушает, что ты от нее вчера слушала.
— Не вчера, а позавчера, — поправила его старуха. — Стало быть, сижу я у себя в кибитке с прялкой, вдруг приходит Бессир. А перед ней муж ее заявлялся, Пудак…
— И чего плетет? — Бессир недоуменно передернула плечами. — Когда это я к ней приходила?
— Ты что ж, забыла? — Аннабиби удивленно уставилась на Бессир. — Ты ж сама утешала меня. Он уж больно орал, а ты…
— Не было этого. Вранье!
— Да ты что — всерьез? — бабушка Аннабиби в изумлении вытаращила на нее глаза. — Или памяти бог лишил? — старуха поднесла ко рту руку.
— Память у меня и правда не очень, иной раз ищешь, ищешь что-нибудь, а вещь-то вот она — в руках!
— Милая! Да ведь про что говорим-то — оно не в руках, на языке твоем было!
— Путаешь ты, Аннабиби. Стара, видно, стала, запамятовала. А может, тебе сатана в облике моем явился?
— Ах ты, негодница! Да что ж это ты старуху срамишь?! Ты и есть сатана! Пришла, опозорила девушку, меня с толку сбила, а теперь кричишь: знать ничего не знаю!.. У меня пока что голова на месте! — Аннабиби проворно поднялась с пола.
— А коли голова на месте, значит, нарочно врешь! — Бессир повысила голос. — Одной ногой в могиле стоишь, а стыда совсем нет! Раздумала внука женить, поди и скажи честно, а людей-то зачем приплетать?! Я отроду не лгала, а ты меня лгуньей выставляешь! Думаешь, старая, так все простится? — Бессир обиженно шмыгнула носом, явно собираясь пустить слезу.
Бедная старуха растерялась. Получалось, что она не только напрасно обидела Дурджахан, но еще оказалась лгуньей. Аннабиби шел восьмой десяток, но она еще никогда в жизни не сталкивалась с такой чудовищной наглостью.