– Так-то оно, конечно, так, однако ж не следует нам забывать и об определенной осторожности, – подал голос другой представитель Бунда Марк Исаакович Либер. – Сигнал к началу дать можно или даже нужно, но вот выходить из подполья я бы не спешил. И я не считаю, что мы зря покинули Таврический дворец. Слишком все зыбко.
Соколов поморщился.
– А революцию вы тоже предлагаете осуществить из подполья? Нет, только активное посещение казарм и выступления на заводах могут дать нам реальный шанс победить! Только немедленное оглашение «Приказа № 1» вкупе с возобновлением выпуска наших «Известий» перетянет на нашу сторону солдатскую и рабочую массу!
Вот уже и Брамсон привстал, чтобы вставить свои пять копеек, вот и Фондаминский явно что-то хочет сказать, а вот и Филипповский готов вмешаться в процесс. Спор разгорался и грозил затянуться надолго, но тут в дело вмешался господин Суханов, который решил просто потребовать голосования в поддержку инициатив, выдвигаемых другими членами «Великого Востока народов России».
Голосование прошло. Воззвание «К народам России» и «Приказ № 1» были одобрены и готовы к отправке в массы.
Внезапно на улице зацокали многочисленные копыта. Все присутствующие в комнате кинулись к окнам.
Марк Либер прокряхтел:
– Я же говорил, что выходить из подполья пока не стоит. Давайте подождем пока…
Петроград. Главный Штаб.
6 марта (19 марта) 1917 года. Рассвет
Гнетущая тишина стояла в кабинете. И если бы я не знал, что за моей спиной находятся несколько человек, которые напряженно ждут моих повелений, то мог бы подумать, что я один и вокруг меня лишь глухие и безразличные ко всему стены, повидавшие на своем веку столько, что, вероятно, они бы потеряли саму способность удивляться. Если бы, конечно, у них такая способность была.
У них не было способностей удивляться, а вот у меня она была. Более того, я бы даже удивлялся тому, как я на протяжении всего одной недели замечательно попадаю в одну и ту же ситуацию краха управления и утраты всякой легитимности власти. И если неделю назад я мог рассуждать как бы со стороны, пересыпая речь едкими эпитетами и нелицеприятными комментариями в адрес Николая Второго, то вот сейчас кивать уже не на кого и облажался конкретно я сам.
Но удивляться всему этому я не буду, равно как и не буду заниматься всякими там рефлексиями, ведь сзади стоят мои генералы, и ждут они от меня решительных действий, а не соплей.
– Константин Иванович, – обращаюсь я к Глобачеву, – доложите об обстановке в Царском Селе и в самом Александровском дворце.
Министр внутренних дел отрывисто кивнул и начал свой доклад.