Войско текло, как река, слепя отблесками бронзы, и пыль поднималась над ним густым облаком, пока едва не затмила солнце.
Авангард образовывали четыре отряда, за ним был промежуток. Очевидно, так было устроено для того, чтобы пыль немного осела и не досаждала идущей следом царской свите.
Возглавляли ее две колесницы. Обе повозки были обшиты листовым золотом, и каждой требовалась упряжка из шести лошадей, чтобы тащить такую тяжесть. Ненависть желчным комом подкатила Неферу к горлу, когда он узнал колесничих.
Поводья ближней к нему колесницы держал Трок. Нельзя было не узнать его широкие плечи и черную кустистую бороду с вплетенными в нее лентами. На голове у гиксоса красовался золотой шлем в форме улья, с плюмажем из пышных белых страусовых перьев. На плече позвякивал двухслойный щит, каждый лист которого был толщиной с его большой палец. Молва утверждала, что во всем войске с этим тяжелым щитом способен управиться только его хозяин, как и с мощным боевым луком, стоявшим в стройке по правую руку.
Другой большой колесницей правил фараон Наджа-Кьяфан. Его фигура была гибкой и более изящной, напоминая кобру, в честь которой он и получил имя. Нагрудник из золота и драгоценных камней сверкал в лучах солнца, пробившихся через облака пыли. Голову венчала синяя военная корона Египта, а на боку, в ножнах из серебра и электрума с инкрустацией из бирюзы и ляпис-лазури, висел легендарный голубой меч, украденный им с тела отца Нефера.
Удивительное дело, но, уступая Троку в телесной мощи, из них двоих Наджа выглядел более опасным.
Золотые колесницы проехали и скрылись в поднятых тучах пыли, но Нефер так и лежал, растянувшись, на большой ветке кедра, а колонна воинов тянулась дальше.
Солнце уже скользнуло за горизонт, но света еще хватало, чтобы разглядеть следующую часть бесконечной процессии. Нефер, внимание которого вновь обострилось, приподнялся.
Раскачиваясь и переваливаясь по дороге, уже изрытой колеями после сотен колесниц и повозок, шли две упряжки волов с паланкинами. Они были просторными, шелковые занавеси украшали золотые звезды и розетки, и Нефер сообразил, что ехать в этих носилках могут только женщины из царского гарема. Едва ли стоило предполагать, что Трок возьмет в поход своих жен или наложниц: Нефер слышал, что гиксос предпочитал утолять желание с захваченными во вражеской земле пленниками, не делая различий между юношами и девушками. А если это не жены Трока, то они могут принадлежать только Надже. Неферу стало интересно, не устал ли Наджа от Хезерет и не прихватили ли с собой других жен.