Пепельная бородка учителя живо ползала вверх и вниз за чрезмерно подвижной и красной нижней губой, глаза под стеклами золотых пенсне остренько поблескивали.
— Ведь поймите, Семен Васильевич, что есть казачество? И разве возможно отстоять его сословные привилегии, воистину кровью завоеванные, без партийного вожака, без идеи, — вкрадчиво говорил он Халину. А тот сидел, откинувшись на спинку широкого венского стула, прикрыв ресницами зеленоватые русалочьи глаза, и на его красивом холодном лице невидно змеилась снисходительно-вежливая, скептическая улыбка.
— Идеология казачества нигде не найдет такого полного отзвука, как в программе моей… то бишь, нашей с вами партии, — ласково играя голосом, внушал Козлов. — Вы согласны с этим? Казачеству должна особенно импонировать наша земельная программа…
— Вы забыли, господин учитель, что казачество с некоторых пор неоднородно… Фронтовики принесли в станицу бациллу большевизма, — не открывая глаз, произнес Халин.
— Тем более нашей партии нужно спешить завоевывать себе позиции в станицах, пока инфекция не охватила их…
— Казачество имеет свою военную организацию, и, если мы хотим вести его за собой, не нужно, господин учитель, мудрить и навязывать ему новые формы. В нашей партии любят много говорить, а пока в руководстве говорят, мы, рядовые эсеры, и беспартийное офицерство несем на себе всю тяжесть организационной работы…
Из-за стола, где сгрудились младшие чины, донесся взрыв дружного хохота. Офицеры оглянулись, кое-кто из них направился туда.
Учитель резко понизил голос, шевеля острыми стрелочками усов, наклонился к самому уху Семена.
— Я искренне убежден, что главою нарождающейся в станице организации можете быть только вы — образованный и умный, освещенный идеей офицер… Кто эти люди, взгляните? Кто из них в своем образовании пошел дальше начального училища? Чины же, полученное на фронте, не прибавили им ни учености, ни воспитанности, ни понимания политики… Право же, я очень низко расцениваю наших офицеров, получивших чины не в училище, а на фронте… Они способны лишь на слепое выполнение идеи тех, от кого она исходит… Кому из них можно довериться в вопросах политики?
— Признайтесь, господин учитель, что в нынеш-ней политической обстановке легко сломать шею и нам с вами?
— Гм… Вы намеренно не понимаете меня…
— Я отлично понимаю вас… Но я не страдаю честолюбием и предпочитаю оставаться в тени… Из тенистого места, если наблюдали, удобнее смотреть на свет: солнце не ослепляет и видишь далеко… Если вы имеете в виду что-либо конкретное, то я предпочитал бы руководить через посредство своего шурина Макушова… Он достаточно ограничен и потому был бы удобен…